выявляла в два счёта. Последним сдалось пиво. Что было особенно грустно. Ибо уважение к этому напитку и ностальгию испытываю и по сей день.

Грустные мысли заставили меня глубоко задуматься, и я едва не пропустил своей очереди в тот самый прозрачный цилиндр, что зовётся рентген сканером. Дама с выдающейся во всех отношениях фигурой, обслуживающая сей агрегат, окатила меня профессиональным взглядом, намного более проницательным, чем изобретение Вильгельма Конрада Рентгена, и со словами: «Ременьснимайтеследующий!» — указала мне на пятачок рядом с прозрачной колонной сканера. Я, чертыхнувшись, поспешил расстегнуть пряжку. И в этот момент, согласно закону подлости, прозвучал вызов моего сотового.

Сколько раз зарекался отключать его с началом отпуска! Но сейчас на дисплее высветилась иконка директора частной клиники, где я имел несчастье работать последнее время.

— Луговой, — уже отвечая я чётко понимал, что звонят явно не для того, чтобы пожелать мне счастливого отдыха. Так и получилось.

— Гаврила Никитич? — и тут же, не дав мне ответить, — как замечательно, что вы уже в Москве! Вы нам очень нужны. Марк Наумович очень хочет проконсультироваться у вас по серьёзному вопросу.

При имени одного из собственников клиники я понял, что дело приобретает совсем уж печальный оборот и призрак анатолийского побережья начал стремительно таять в дымке тумана.

— Но я уже в аэропорту! И прошёл зону досмотра, — я подпустил жалобных ноток в голос и даже немного растерянности, — у меня вылет через двадцать минут! — немного лжи из благих намерений.

— Ничего страшного, Гавр, — лязг танковых траков в голосе шефа заставил меня скривиться, — мы компенсируем тебе потери с билетом (наглая ложь! Такого в принципе никогда не водилось за генеральным). Ты же знаешь, Марк Наумович занятой человек и его время дорого стоит. И он тебе доверяет во всём, — грубая лесть генерального ещё больше взбесила меня, и я решился на неслыханную уловку: просвистел в телефон, изображая помехи и крича: «Алло! Алло! Вас неслышно!» — и прервал связь.

Жена с дочерями уже успели пройти досмотр и ожидали меня с нетерпением по ту сторону барьера. Я набрал супругу:

— Оль, идите к гейту сами. У меня небольшая заминка, по работе. В самолёте встретимся. Мой билет оставь на стойке контроля перед выходом.

Короткий тяжёлый, но сдержанный вздох был мне ответом. Короткое: «Не задерживайся!» — и мои девочки скрылись за рекламным щитом с умопомрачительной дивой в чёрном кружевном великолепии.

Сотовый вновь проиграл рингтон вызова. Я стоял с ремнём в одной руке и смартфоном в другой, собираясь с мыслями. Как же меня это положение «подай-принеси» задолбало! И ведь что обидно: сто против одного, что этот Марк Наумович обнаружил у себя новый прыщ на заднице или изменение цвета козявки, выуженной им из носа! Так нет, подавай ему меня тёпленького в любое время дня и ночи. Он, видите ли, доверяет только мне. А то, что сейчас в клинике более тридцати врачей, не то что не хуже, а даже и выше моей квалификации, ему плевать. И на дистанционную консультацию, мы, конечно, не согласны. Нам танцы с бубнами вокруг драгоценного тела подавай…

Я оглянулся на служащую досмотровой камеры и уловил в её профессионально-равнодушном взгляде некую долю сочувствия. Надо же, даже её пробило! Видимо, я действительно жалок в свой полтинник с небольшим. В кого я превратился? В «чего изволите»? А сотовый не унимается…

Обида и ярость подкатили к горлу. Я нажал на иконку вызова, чуть не раздавив пальцем экран.

— Что!

— Ты что, Гавр, принял там лиш-шку на грудь? — шипящий голос шефа вместо того, чтобы вернуть мне здравый смысл, лишь подлил масла в огонь.

— Я не пью, Олег Анатольевич. Уже три года. И вам это известно. Согласно вами же подписанному приказу, я в отпуске. И Марку Наумовичу придётся довольствоваться осмотром другого врача, да хоть консилиума. Если же ему нужно будет моё мнение, я смогу ознакомиться с результатами осмотра через пять часов и связаться с пациентом для улаживания остальных формальностей.

— Гавр, ты охренел!!! Зазвездился? — похоже, шеф тоже закусил удила, — я тебе последний раз предлагаю: лови такси и пулей в клинику!

— Нет, Олег Анатольевич. Это первый отпуск за три года. У нас вечно какая-то херня: то ковид, то реструктуризация, то гуталин пополам с малиновым вареньем. Сил больше нет терпеть этот идиотизм. При всё уважении…

— Ну что ж, Гавр. Я тебя услышал. Езжай в свой отпуск, безработный… — связь прервалась, и я почувствовал, словно с плеч моих свалилась гора. Видимо, всё же стоило разок поступить так, как того давно просила душа, чтобы почувствовать себя человеком.

Я, конечно, понимал какой-то частичкой своего сознания, что это всего лишь иллюзия, что я обязательно пожалею о содеянном. Но это ведь будет потом. А сейчас меня ждёт салон чартера, затем море, солнце, песок и прочее all inclusive.

Из цилиндра рентген сканера я вылетел, словно на крыльях победы, и уже хотел было лихо вписаться в поворот у того самого рекламного щита с нереальной красоткой, как что-то в окружающей обстановке заставило меня замереть и развернуться к зоне досмотра.

В воздухе висела звенящая тишина, скрипнули лишь подошвы моих кроссовок и кровь гулкими ударами застучала в висках. Я сделал шаг, другой, третий: зона контроля была пуста! Абсолютно! Вот только минуту назад мне улыбалась тётка, что сидела за пультом досмотровой камеры. И теперь её нет. Никого нет. Не гудят транспортёры, не слышно разговоров людей, да и самих пассажиров нет…

Я растерянно посмотрел вокруг, попутно отмечая тёмные экраны мониторов компьютеров и сканеров. Куда-то подевались не только сотрудники досмотровой зоны, но также и охранники, уборщицы, даже продавец притулившейся в дальнем углу кофейни!

Холодея в предчувствии чего-то непоправимого, я метнулся к замершей пустой ленте транспортёра, по которому совсем недавно ехала моя сумка и злополучный ремень. Как и все остальные она была пуста, а поддоны аккуратно теснились рядом с лентой подачи.

В голове зашумел целый рой мыслей и предположений. Пожарная тревога? Террористы? Бомба? И я, получается, как-то отвлёкся и ничего не заметил?

Я же прекрасно помню: отключил сотовый, положил в лоток на ленту, встал в цилиндр, поднял руки и дальше…что? Ах да, подхватил свою сумку, ремень и телефон. Вот! В этот момент всё моё внимание было увлечено ручной кладью. Сколько я не контролировал окружающее пространство? Две секунды? Три?

Никакая тревога и эвакуация за это время физически не могли произойти. Я миновал транспортёр и дёрнул за ручку двери, через которую мы вошли в зону досмотра. И остановился, чуть