Дрек’Тар вскочил со шкур, на которых спал. Его тело содрогалось, и, несмотря на холод, со старого шамана градом катился пот. Руками орк хватался за воздух, а его вновь ослепшие глаза были широко раскрыты и смотрели во тьму.

– Земля заплачет, и мир расколется! – закричал Дрек’Тар. Размахивая руками, он почувствовал, как что-то крепкое коснулось их, обхватило, успокоило движения. Дрек’Тар на ощупь понял, кто это. Перед ним стоял Палкар – орк, ухаживавший за ним уже несколько лет.

– Успокойся, Великий Отец Дрек’Тар, это всего лишь сон, – пожурил его молодой орк.

Но Дрек’Тар не мог позволить проигнорировать ни себя, ни свое видение. Еще недавно он сражался в Альтеракской долине, пока его не сочли слишком старым и слабым для такой службы. Раз старый орк больше не мог воевать, он мог служить своими шаманскими умениями. И своими видениями.

– Палкар, я должен поговорить с Траллом, – потребовал он. – И со Служителями Земли. Может быть, они видели то же, что и я… А если не видели, то я должен им рассказать! Должен, Палкар!

Дрек’Тар попытался встать. Его ноги подкосились. В бессильной ярости он начал колотить по своему предательски стареющему телу.

– Что тебе нужно, так это сон, Великий Отец.

Дрек’Тар был слаб, и как бы он ни боролся, старик не мог сопротивляться крепким рукам Палкара, укладывавшим его обратно на шкуры.

– Тралл… Он должен знать, – пробормотал Дрек’Тар, безуспешно отпихивая руки помощника.

– Если ты считаешь, что так нужно, то мы завтра же пойдем и расскажем ему. Но сейчас… отдыхай.

Видение оставило Дрек’Тара без сил и к тому же своими старыми костями он вновь почувствовал холод. Шаман кивнул и позволил Палкару приготовить ему горячий травяной напиток, благодаря которому старик должен был безмятежно уснуть.

«Палкар хорошо обо мне заботится, – подумал он, когда его мысли вновь начали сонно путаться. – Раз он считает, что можно отложить до завтра, значит, так оно и есть».

Допив свой напиток, Дрек’Тар снова лег. Прежде чем провалиться обратно в сон, он рассеянно подумал: «А что же я собирался отложить на завтра?»

Палкар откинулся назад и вздохнул. Было время, когда разум Дрек’Тара был острее кинжала, даже несмотря на то что под тяжестью лет его тело все больше слабело. Было время, когда Палкар, узнав о видении Великого Отца, незамедлительно послал бы гонца к Траллу.

Но то время прошло.

За последний год острый ум, столь много знавший, обладавший почти непостижимой мудростью, начал угасать. Память Дрек’Тара, некогда точнее любого письменного источника, теперь стала уже не та. В его воспоминаниях появились провалы. Палкар никак не мог отделаться от мысли, что, возможно, из-за Войны против Кошмара и неизбежных последствий старения так называемые «видения» Дрек’Тара выродились в обыкновенные кошмары.

Палкар встал и вернулся к собственному спальному месту. Там он с болью вспомнил, как два месяца назад Дрек’Тар настоял на том, чтобы гонцы отправились в Ясеневый лес. Якобы банда орков готовилась устроить резню на мирном собрании друидов – тауренов и калдорай. Гонцы отправились в путь, все были предупреждены – и ничего не произошло. Они послушали старого орка и добились лишь того, что ночные эльфы стали относиться к ним с еще большим подозрением. В радиусе нескольких километров от того места не нашли ни одного орка. И все же Дрек’Тар настаивал, что угроза реальна.

Случались и другие видения, пусть и не столь масштабные, но такие же воображаемые. И теперь вот это. Несомненно, будь угроза реальной, кто-нибудь помимо Дрек’Тара знал бы о ней. Палкар сам был опытным шаманом, и он не испытывал ничего похожего на подобные предчувствия.

Однако он собирался сдержать свое слово. Если Дрек’Тар желал видеть Тралла – орка, который некогда был его учеником, а теперь стал вождем той Орды, которую Дрек’Тар сам помогал создавать, – то утром Палкар подготовит своего учителя к путешествию. Либо он пошлет гонца, чтобы Тралл сам пришел к Дрек’Тару. Путь будет долгим и нелегким – Тралл находился в Оргриммаре, на континенте, далеком от Альтерака, где обосновался Дрек’Тар. Но Палкар подозревал, что ничего подобного все равно не произойдет. Завтрашним утром Дрек’Тар, скорее всего, уже не вспомнит ни про свое видение, ни тем более про его содержание.

Теперь обычно так и происходило. И Палкара это совершенно не радовало. Слабоумие Дрек’Тара причиняло Палкару лишь боль, и молодому орку нестерпимо хотелось, чтобы мир был устроен иначе. Тот самый мир, который, как думал Дрек’Тар, вот-вот разрушится. Старик не знал, что для тех, кто его любит, мир уже рушился.

Палкар понимал, что бессмысленно горевать о прошлом, о том, кем некогда был Дрек’Тар. Воистину, он прожил дольше многих и, без сомнения, совершил много славных дел. Орки встречали превратности судьбы лицом к лицу, и они знали, что всему свое время: время гореть и сражаться, и время принимать действительность такой, какая она есть. С раннего детства Палкар заботился о Дрек’Таре и поклялся до последнего вздоха старого орка оставаться рядом, как бы ему ни было больно наблюдать за медленным угасанием своего учителя.

Палкар наклонился, потушил свечу, зажав фитиль между большим и указательным пальцами, и поплотнее укутал свое громадное тело мехами. Снаружи дождь продолжал барабанить свой ритм по плотно уложенным шкурам.

Глава первая

– Земля! – закричал впередсмотрящий. Худощавый эльф крови расположился на жердочке в «вороньем гнезде». Кэрн подумал, что тот выбрал себе настолько небезопасное место, что даже настоящая ворона дважды подумала бы, прежде чем туда садиться. Молодой эльф свободно прыгнул на снасти, руками и босыми ногами цепляясь за веревки. По-видимому, он исполнял такие трюки с легкостью и проворством белки. Пожилой таурен, наблюдавший за этим с палубы, покачал головой. Не скрывая своего облегчения, он радовался тому, что первая часть их путешествия в Нордскол завершилась. Кэрн Кровавое Копыто – вождь тауренов, гордый отец и воин – терпеть не мог корабли.

Он, как и его народ, принадлежал к существам, любившим стоять на старой доброй надежной земле. Конечно, у них были лодки, но только маленькие, которые никогда не уходили далеко от берега. Почему-то даже дирижабли, хотя эти летательные аппараты и были изобретены гоблинами, казались более надежной опорой его копытам, чем палуба морского судна. Возможно, все дело было в качке и в том, что море в любую секунду могло обратиться против них. Или же виной тому была нескончаемая затянувшаяся скука, присущая длительным путешествиям. Как, например, то, которое они только что совершили: от Кабестана до Борейской тундры. Как бы то ни было, теперь, когда до пункта назначения оставалось рукой подать, настроение пожилого быка улучшилось.