Эллиот оскалился, открыв ряд неровных пожелтевших зубов.

– Да пошла ты со своим ужином, – грубо отрезал он и гордо поднял над головой матерчатый саквояжик. – Завтра к вечеру мы закатим настоящий пир, или я не Джеймс Эллиот!

Услышав такое, Джустина уперла руки в крутые бока и вся подобралась, подозрительно оглядывая мужа с ног до головы. Глаза ее настороженно сузились.

– О чем это ты? – притворно ласково поинтересовалась она. – Никак собрался пировать на те жалкие гроши, что тебе платят из милости? А может, Джеймс Эллиот вместо работы удачно поохотился в лесу и наловил дичи?

В ответ Джеймс молча, сунул руку в саквояжик, извлек оттуда серебряную шкатулку и с торжествующим видом поставил ее на грязный колченогий стол. Джустина заворожено уставилась на нее. Маленькая девочка с черными лохматыми волосами неловко подковыляла к столу, уцепилась за ногу отца и с любопытством потянулась тоненьким пальчиком к серебристо поблескивающему чуду.

– А ну не тронь, гадина! – рыкнул любящий отец и с видимым удовольствием залепил дочери пощечину. Та кубарем полетела на пол. С ее задрожавших губ не слетело ни звука. Эллиот свирепо смотрел на свою дочь. Отвратительная маленькая дрянь! Господи, почему только она появилась на свет!

Все произошедшее ничуть не тронуло Джустину.

– Марш спать! – грубо приказала она. – И чтоб до утра тебя не видели и не слышали!

Девочка торопливо подползла к соломенной подстилке в углу комнаты и, вся дрожа, свернулась там маленьким жалким комочком. Мать и отец тут же забыли о ней.

– Вот это действительно вещь, Джеймс, – кивнула в сторону шкатулки Джустина. – Как она к тебе попала?

– Помнишь того графа, за которым я ухаживал? Скажем, пожалуй, что я освободил его от кое-каких вещей чуть раньше, чем следовало. – Эллиот самодовольно улыбнулся. – Это шкатулка с драгоценностями.

– Да ты что! – ахнула Джустина, чуть не упав со стула. Жадно схватив шкатулку, она торопливо подняла крышку. Пусто. Ошеломленная Джустина в ярости уставилась на Эллиота:

– Ты что, придурок? Там же ни черта нет!

– А ну, попридержи язык! – выпятив челюсть, угрожающе произнес он.

Джустина вызывающе посмотрела на мужа, явно собираясь продолжить перепалку. Однако что-то удержало ее от этого, и она нехотя проговорила:

– Ладно, не кипятись. Кажись, за нее можно получить хорошие деньги.

– И не думай. Мы не будем ее продавать! – возразил Эллиот. – По крайней мере, в ближайшее время.

В глубоко запавших глазах Джустины вспыхнули злые огоньки.

– А почему это? Штука не такая уж жутко дорогая – граф-то мог бы разукрасить ее драгоценными камнями! Но за нее точно можно выручить не меньше половины того, что тебе платят за год!

С лица Эллиота медленно сползла улыбка.

– Если ты не прекратишь свое нытье, я ничего не буду тебе объяснять! Вот что сказал мне граф перед смертью: «Внутри спрятано мое наследство, бесценное сокровище». Теперь поняла?

Джустина долгим взглядом посмотрела на мужа, потом перевела глаза на шкатулку.

– Как это? – озадаченно спросила она. – Ты имеешь в виду, что внутри нее спрятано сокровище?

– Вот именно!

– А что это? Золото? Брильянты? – Она с трудом сдерживала возбуждение.

– Да какая разница? – пренебрежительно ответил Эллиот. – Главное – этому сокровищу нет цены! Хо-хо, попадись оно только мне в руки! – Он буквально пожирал глазами шкатулку. – Джустина, мы станем богатыми. Ты представь – мы будем богачами!

– Да ты что! – У нее расширились глаза. – Боже мой!

– Это точно, что, Боже мой! – Эллиот гортанно рассмеялся. Когда Джустина жадно потянулась к шкатулке с вполне очевидным намерением, Джеймс перехватил ее руку. – Нет. Времени у нас полно, разберемся с этим позже, – проворчал он и притиснул жену к себе. – Сейчас я надумал заняться кое-чем другим.

Та угодливо припала к нему.

– Я совсем забыла, – шепнула она, – ты же еще не ужинал?

– К чертям собачьим твой ужин, – пробормотал он. – Я изголодался не по жратве.

Джустина внезапно резко отстранилась от мужа.

– Подожди-ка, – бросила она и направилась к буфету.

Открыв дверцу, она пошарила внутри и вытащила темную, покрытую пылью бутылку. Откупорив ее, плеснула немного темно-рубиновой жидкости в немытую железную кружку. Улыбаясь, Джустина вернулась к мужу и протянула ему кружку.

Эллиот, просунув большой палец в ручку, плотно обхватил кружку рукой. К нему мгновенно вернулось доброе расположение духа.

– Так, значит, припрятала от меня бутылочку, старая ведьма? Не повезло тебе, женушка, все теперь мое!

Припав губами к краю кружки, он с жадностью, в несколько глотков опорожнил ее.

Джустина молча, смотрела, как он пьет. Но лишь только Джеймс выпил остаток из бутылки, она проворно схватила кружку и сунула в нее указательный и средний пальцы. Другой рукой она распахнула лиф платья, открыв голые выпирающие груди. Не отрывая взгляда от разгоревшихся глаз мужа, Джустина не спеша обмазала вином свои толстые коричневые соски. Те потемнели и влажно заблестели в неверном свете свечи.

– Твой ужин, Джеймс, – с соблазнительной улыбкой промурлыкала она.

Эллиот весело оскалился и в восхищении отпустил непристойность. Торопливо расстегивая ремень, он шагнул к жене.

Мгновение спустя Джустина уже лежала под ним на тощем матрасе. Эллиот остервенело, впился ртом в ее губы и с похотливым мычанием овладел ею.

Комнату заполнял громкий с придыханием храп. Джустина осторожно высвободилась из-под грузного тела мужа. Встав с матраса, она нагишом подошла к столу, на котором по-прежнему стояла серебряная шкатулка. Бросив короткий, безразличный взгляд в угол, где спала ее дочь, она протянула руку и осторожно погладила гладкую блестящую крышку. Значит, Джеймс уже решил, что делать с упавшим с неба сокровищем? Хитрая улыбка тронула ее губы. Ну что ж, она тоже кое-что решила.

Наутро Джустина исчезла. Вместе с серебряной шкатулкой и дочерью. Джеймс Эллиот впал в неистовство, затянувшееся на несколько дней. В один из вечеров он, напившись до безобразия, устроил дебош в таверне и убил двух человек. Неудивительно, что его приговорили к двадцати годам тюрьмы в Ньюгейте.

Что же касается Джустины, то после своего бегства она не протянула и двух недель. Так что несчастная кроха, которая была их дочерью, осталась и без отца, и без матери. Многие сочли бы это за благо. Но, увы… Жизнь частенько преподносит сюрпризы. Через много лет их судьбы снова переплелись…

Отцу и дочери предстояла новая встреча…

Ланкашир, двадцать лет спустя