Система жизнеобеспечения проводит исследование окружающей среды с целью выяснить, могут ли Носители Разума покинуть пределы корабля. При зондировании недр обнаружены залежи опасного своим излучением девяносто второго элемента, однако скопления его носят локальный характер. Нами выбран регион, оптимально пригодный для обитания…

Над городом Ленинградом звенела капелью весна одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Белоснежные сугробы на территории НИИ, где работал Сергей Муромцев, на глазах сотрудников чернели и таяли под лучами весеннего солнца. Доктора и кандидаты наук усиленно отворачивались от бесстыдно обнажившихся гор мусора — ведь не только прошлогодняя листва и сухие ветки там были, не только! Ладно бы одни окурки, окурок щелчком в форточку послать не грех, так ведь чего только не валялось — и разодранные черновики научных статей, и осколки битых колб, и даже сломанная шахматная доска.

И вот однажды утром директор института, ощутив в груди непонятное томление, выглянул в окно своего кабинета и наполнил легкие щемящим апрельским воздухом. Но в тот же миг он отпрянул назад, и рука его сама начала набирать номер телефона профсоюзного комитета. По особому звучанию голоса ответившей дамы он сразу понял, что она занята чаепитием, но, как человек воспитанный, сделал вид, будто ни о чем не догадывается, и сказал:

— Здравствуйте Варвара Терентьевна. Простите, что отрываю вас от работы, но вы не могли бы сделать мне такое одолжение и выглянуть в окно? Да-да, именно — в окно. И посмотрите внимательно.

Какое-то время трубка у директорского уха молчала, а легкое шуршание и стук на другом конце провода показывали, что Варвара Терентьевна добросовестно выполняет полученное распоряжение. Наконец, послышался ее сдавленный голос:

— Да, вижу, очень нехорошо, я понимаю, я…

Нет, не на сморщенный кусок копченой колбасы, с брезгливым презрением отвергнутой любимцем научных сотрудников институтским псом Тузиком, в великом смущении смотрела Варвара Терентьевна и не на рваный дамский чулок! Взгляд ее уперся в распластанный во всю ширину октябрьский номер газеты «Правда». Почти всю первую страницу занимал портрет нового первого секретаря ЦК КПСС товарища Л. И.Брежнева. Бумага размокла, местами расползлась и сморщилась, а утратившее одну четвертую часть лицо Леонида Ильича приобрело скептическое выражение. Его единственный уцелевший глаз смотрел на Варвару Терентьевну с явным неодобрением, и от этого сладость выпитого чая сменилась у нее во рту горечью. Директор, понимая волнение своей сотрудницы, мягко сказал:

— Наверное, в этом году нужно пораньше начинать субботники, не ждать двадцать второго, как вы считаете?

— Да-да, я сегодня же займусь организацией.

— Спасибо, Варвара Терентьевна, и вы уж организуйте, голубушка, чтобы это прямо сегодня убрали, к нам из Москвы должен товарищ подъехать, сами понимаете. Все, спасибо.

Не дожидаясь ответа, он повесил трубку, а Варвара Терентьевна вновь выглянула в окно и тяжело вздохнула — иметь дворника в штате институту не полагалось, а уборщицы убирали только внутренние помещения, стало быть, выполнить просьбу директора можно было лишь одним путем. Отставив чашку, она накинула пальто, спустилась во двор по боковой лестнице и, осторожно ступая по слякоти, пробралась к злополучной газете. С минуту постояла над ней, потом, брезгливо морщась, собрала бумажные ошметки и отнесла их в мусорный бачок.

Вернувшись к себе, Варвара Терентьевна села за печатную машинку и начала под копирку печатать объявление:

17 и 18 апреля в институте состоится коммунистический субботник по уборке территории. Поскольку число рукавиц, скребков, метелок и совков для мусора ограничено, местком просит сотрудников договориться между собой и не выходить всех в один день. Напоминаю, что за каждой лабораторией закреплен определенный участок территории, просьба всем работать на своем участке. Кто забыл, где его участок, списки вывешены в профкоме на доске.

Председатель профкома Шишкина В. Т.

Сергей Муромцев и двое его сослуживцев сговорились отработать семнадцатого, а потом у кого-нибудь из троих — еще не решили у кого — за кружкой пива расписать пулю или забить козла. Сгребая остатки мусора в мешок, Сергей предвкушал предстоящее блаженство. Тем более, что установленный в институтском дворе репродуктор, до этого голосом Валентины Левко тоскливо вопрошавший «Как на свете без любви прожить?», умолк, и теперь Муслим Магомаев озорно выводил сводившее с ума молодежь «Бела-бела-бела, бамбино».

— Парни, оттащите сами последние два мешка, а я слетаю на Невский за пивком, — Сергей сунул руку в карман — проверить, на месте ли деньги.

— Да чего бегать-то, возьмем у нас в ларьке, — возразил один из приятелей, берясь за мешок, напоминавший огромную пузатую дулю.

— Тут сейчас бурду стали гнать, моя печень не принимает.

Сергей развернулся на каблуках и лицом к лицу столкнулся с дамой из месткома, которую он — хоть убей! — не мог вспомнить, как зовут. Она со страдающим видом встала у него на пути, для пущей убедительности раскинув руки:

— Подождите, товарищи мужчины, не расходитесь! Окажите, пожалуйста, помощь биохимикам, а то они надрываются — у них сегодня на субботник одни женщины вышли, и некому мешки к контейнерам подтащить.

Естественно, что тратить время на помощь женщинам из биохимической лаборатории никому из них не хотелось.

— С дороги! — с непроницаемым лицом рявкнул коллега Муромцева и с мешком на спине шагнул на даму из месткома так решительно, что ей пришлось отпрыгнуть.

Сергей попытался сгладить грубость приятеля:

— Извините, но почему мы должны им помогать? У микробиологов своя территория, у биохимиков своя. Сотрудницы, если они слабосильные, могут оставить мешки на месте, а их мужчины завтра придут и вынесут, в чем проблема?

— Закончим тут и имеем полное право идти по домам, — набивая мусором мешок, поддержал его другой приятель, — так что ступай, Серега, за пивом, а то на перерыв закроют.

— Нет, товарищи, ну как это? — жалобно возопила дама. — Вы же сознательные люди, должны понимать.

— Мы народ несознательный, Варвара Терентьевна, — завязав набитый мешок, второй приятель взвалил его себе на спину и подмигнул, — пусть вам сознательные оказывают помощь. Разрешите пройти.

Пританцовывая и слегка виляя мешком в такт музыке, он направился к мусорной свалке. Варвара Терентьевна порозовела — этому приятелю Сергей она прошлым летом предложила путевку в молодежный лагерь в Болгарии, и он уже оформлял документы, когда позвонил директор и попросил оставить путевку его сыну. Сын этот в НИИ вообще не работал, он учился на третьем курсе университета, но отказать директору Варвара Терентьевна, естественно, не могла. Пришлось юлить, выдать парню стандартную абракадабру вроде того, что «за границу ездят только сознательные сотрудники, а не те, кто постоянно опаздывает на работу». Но он-то прекрасно понял, почему его оставили с носом — слухом земля полнится, и про директорского сына знал весь НИИ.