– Последний раз, будучи здесь, я поймал тебя, когда ты вылезала из окна своей спальни, – сказал Захид, глядя, как Тринити изо всех сил старается сохранить на лице невозмутимое выражение. – Это не шутка.

«Нет, это была не шутка», – подумала Тринити, но одно только воспоминание о том случае заставило ее улыбнуться. Тогда Захид отказался поверить, что она просто проголодалась и, вместо того чтобы показаться перед гостями, попыталась проникнуть в кухню другим путем. Он принес ей тарелку с едой, а затем наблюдал, как она поднялась обратно в свою комнату так же, как и спустилась, – цепляясь за ветки дерева и выступы здания. Учитывая ее ловкость и уверенность, Захид сделал вывод, что Тринити наверняка не раз пробиралась к себе в комнату таким опасным путем.

– Я не сделала ничего плохого, – сказала Тринити.

– Может быть, нет, но на семейных праздниках ты присутствовать должна. – Для Захида весь мир был черно-белым, но когда он находился рядом с Тринити, границы между этими цветами размывались. Она была настолько энергичной и дерзкой и с таким сарказмом относилась к своей семейке, что временами Захид аплодировал ей про себя. – Нельзя так просто убегать!

– Я знаю, я знаю, – начала Тринити, но потом озорная улыбка преобразила ее обиженное личико. – А у тебя какое оправдание?

– Что-что?

– Что ты делаешь в лесу? – Тут ее осенило, и она расхохоталась. – Извини-извини, глупый был вопрос. – Захид нахмурился еще сильнее, и она попыталась объяснить причину веселья: – Ну, я думаю, тебе нужно было… – Тринити остановилась. В Захиде не было ничего вульгарного, и, если задуматься, она не могла себе даже представить, что он заглянет в лес по зову природы. – Я ошиблась…

– Я вышел просто погулять.

Захид посмотрел на нее. Из всех членов семьи Фостер Тринити была единственной, по кому он будет скучать. Да, время от времени эта девчонка заставляла его улыбаться, но теперь, когда он увидел, как она изменилась после ее последней выходки, смеяться ему расхотелось. Тринити стала другой. Она, по сути, превратилась в очень красивую молодую женщину. Светлые волосы были модно подстрижены, глаза на худом и бледном лице казались огромными. Она явно ожидала, что он скажет дальше.

– Если бы ты жила в Ишле, то была бы обязана поддерживать своих родителей и развлекать гостей…

– Но я не в Ишле!

Они направились назад. Сделав несколько шагов, Тринити споткнулась, и Захид резко остановился:

– Ты пила?

– Нет.

– Уверена?

– Наверное, если б я пила, я бы об этом помнила.

Захид повернулся к ней и взял ее лицо в ладони. Увидев расширенные зрачки, в тот момент он еще не смог распознать искру, вспыхнувшую между ними.

– Дыхни!

– Ты проверяешь, пила ли я?

– Дыхни, – сказал Захид.

Она послушалась, но он не уловил в ее дыхании запаха спиртного.

– Что ты замышляешь, Тринити? – спросил Захид.

Он так и не отнял рук от ее лица, да и Тринити не очень-то хотелось, чтобы он ее отпустил. Да, Захид временами был скучным, даже наводил на нее зевоту, но иногда Тринити им восхищалась. Он улыбался, если ему удавалось поддеть ее родителей так, что они сами этого не понимали, не чувствовали, что над ними только что тонко посмеялись.

Тринити никогда не понимала, почему он так притягивал женщин. Дональд завидовал ему по-черному и часто ворчал, мол, Захид популярен у девушек только из-за титула.

Сегодня Тринити не смогла бы согласиться с братом…

Теперь она осознала всю привлекательность принца: от взгляда этих черных глаз на ее щеках вспыхнул румянец. Его высокий рост теперь не пугал ее, наоборот, ей хотелось встать на цыпочки и податься к нему навстречу, как цветок к солнцу…

Теперь эти черные глаза заметили в ней признаки желания.

Захид внимательно смотрел на нее. Она была как маленький дикий котенок, который в любую минуту может поцарапать, но на время затих и присмирел. Сам себе удивляясь, он поражался силе ее привлекательности.

– Может, мне снова на тебя подышать? – спросила Тринити.

И когда он уже приготовился сказать ей, что они должны вернуться, она подула в его открытый рот. Захид поймал ее дыхание, а затем проглотил и в первый раз почувствовал, что самообладание его подводит.

– Тебе нужно быть осторожнее, – предупредил Захид. – Не стоит бродить по ночам в одиночку, тем более в лесу.

– Потому что мимо может пройти прекрасный принц?

– Я мог быть кем угодно, – заметил Захид, еще не отнимая рук. Их губы почти соприкасались.

– Ты – это ты, – сказала Тринити. – И я хочу, чтобы ты подарил мне мой первый поцелуй.

Ее рот был совершенной формы, пухлый, манящий, и когда Захид коснулся нежных губ, осторожно, хотя это ему было несвойственно, он с трудом мог удержаться от того, чтобы не привлечь девушку к себе. Соприкосновение их губ породило у него не простое желание, но отчаянную потребность, а человек в положении Захида никогда еще не имел потребности, которая не была бы тотчас удовлетворена.

Для Тринити этот первый, нежный поцелуй стал настоящим откровением.

Она начала созревать лишь недавно, полгода назад, или, может, немного раньше, и все это время она ненавидела свое тело. От того, что другие постоянно рассматривали ее формы, ей становилось не по себе. Во время семейных торжеств Тринити то и дело отбивалась от нахальных чужих рук, но сейчас прикосновения мужчины не были неприятными. Ей очень нравилось ощущать руки Захида на своих щеках и талии. С губ Тринити сорвался невольный вздох удовольствия…

Захид хотел бы продлить поцелуй: эта девушка пахла корицей, была такой милой и теплой, но внезапный отклик ее слишком худощавого тела под его ладонями, неожиданный привкус страсти от Тринити и свое собственное возбуждение заставили Захида остановиться.

– Это не первый твой поцелуй. – В его голосе не было обвиняющей нотки, он просто констатировал факт. Еще никогда прежде обычный поцелуй не производил на него такого впечатления. Конечно же за ним скрывалась некоторая сноровка.

– Хорошо, это мой второй поцелуй, – призналась Тринити. – Мы с Сюзанной какое-то время назад пробовали целоваться, чтобы не опозориться, когда настанет нужный момент, но это совсем другое дело, – выдохнула она, снова ища его губы.

– Тебе пора домой, – сказал Захид.

В его голосе проскользнул намек на суровость, поскольку он злился на собственную несдержанность. Его жизнь шла согласно установленному порядку, женщины, с которыми он встречался, как правило, были на несколько лет старше, не наоборот, и не без оснований: меньше всего он хотел ненужных эмоций или, упаси Всевышний, любви. Секс был всего лишь игрой, но сейчас Захид чувствовал нечто новое, неожиданное.

Тринити обвила его руками за шею и заглянула в лицо. Его руки задержались чуть выше линии бедер, и она знала, что в любой момент он оттолкнет ее и проводит домой. Именно этого Тринити и боялась. Она хотела, чтобы ее первый настоящий поцелуй не заканчивался, ей совсем не хотелось возвращаться к своей семье. И, что важнее всего, девушка хотела провести больше времени с Захидом…