— Вот ведь…

— Да, и поругать некого, — ехидно провозгласила Тося, появляясь в комнате. — Сама её на пол смахнула!

— А ты и рада, да? — обиделась на неё Фая, а я отвернулась, чтобы успеть справиться с улыбкой.

— Охота вам из-за чашки ругаться, — попыталась я воззвать к их разуму.

— А что же мне с ней делать? — расстраивалась Фая, а я чашку взяла, подошла к старинному комоду, на цыпочки приподнялась, чтобы дотянуться до полки с сервизом, и чашку задвинула в самый дальний угол.

— Вот и всё.

— Это называется, решила проблему, да? — проворчала тётка, но спорить не стала, только рукой безнадёжно махнула. Тося же удовлетворённо кивнула и пообещала мне чай с ещё горячим ореховым печеньем.

Я на диван присела, по привычке закинула ногу на ногу, хотя Фая меня за это и ругала, и платье на коленях разгладила, чтобы не морщилось.

— Что у тебя случилось?

Я глаза на Фаю подняла. Пожала плечами.

— Ничего вроде.

— Во-от! — Она поправила крупные бусы, украшавшие её тонкую шейку, и на стул опустилась с таким видом, словно это был королевский трон. И ногу на ногу, конечно же, не закидывала, Фая таких дурных манер не имела. Она села, элегантно пристроила локоток на край стола и пальцы, украшенные перстнями, сцепила. — В этом вся твоя проблема. У тебя ничего не происходит.

— Вот по этому поводу я точно не расстраиваюсь. Некоторые, спокойную жизнь, счастьем называют.

— Скучные, никчемушние люди. Ты меня на полвека младше, а мне на тебя смотреть скучно. Вот у меня в твоём возрасте ни дня для скуки не было. А ты замуж вышла, и теперь от тоски сохнешь.

— Неправда. — Я даже головой покачала. — Никакой тоски. И вообще, у меня всё в порядке. И муж есть, и работа, и отдельная квартира. Не всем так везёт.

— Это точно. А ведь я тебе говорила, не выходи за него.

— Он меня любит.

— Велика заслуга! Нет бы ты уродом была или дурой непробиваемой, вот тогда можно было бы цепляться за того, кто любит, а так… — Фая махнула на меня рукой.

Тося вошла с подносом и на Фаину кинула гневный взгляд.

— Вот чему вы девочку учите? Живёт ведь хорошо. Муж такой… солидный.

— Ну, какой он солидный! Ты хоть знаешь, что такое солидный? А этот… мент.

Я даже рассмеялась, а Тося замерла с глупым видом.

— Господи. Что за словечки, Фаина Александровна?

Фая самодовольно усмехнулась.

— Нормальные. Сейчас все так говорят. По телевизору я слышала.

— Опять НТВ смотрите? Обещали ведь.

— Так, всё, замолчи. — Фая нетерпеливо махнула на домработницу рукой. — Налей мне чаю. Ника, что ты там сидишь? Иди к столу.

Я с дивана поднялась и пересела к столу. С благодарностью улыбнулась Тосе, когда та передо мной чашку поставила, и от печенья отказалась.

— Правильно, — кивнула Фая, прожевав первый кусочек. — Нечего себя баловать. Баловать будешь после семидесяти. И давай, рассказывай. Поругалась с ним?

— Да нет. Всё у нас хорошо. Просто…

— Заведи любовника. Это всегда помогает.

— Нет, это невозможно, — Тося грозно посмотрела. — Ника, не слушай её.

— Правильно, не слушай меня. Просто молча покрывайся плесенью.

— Не нужен мне любовник.

— Тоже правильно. Лучше мужа поменяй.

Я рассмеялась.

— Ну да. Давно я не меняла паспорт.

— А если серьёзно, он же самый настоящий мент, Ника. У него же всё это крупными буквами на лбу отпечатано.

— Он не просто мент, Фая, — возразила я. — Он хороший мент, и при всём этом карьерист, очень редкое сочетание, а оттого удачное.

— Интересно, это какую карьеру можно сделать в милиции?

— Ты удивишься, но можно. А ещё нужные знакомства завести, в будущем пригодится.

— Я тебя умоляю, Ника. На какое будущее ты рассчитываешь? Он же не умеет ничего, только фуражку поправлять и разговаривать командирским тоном.

— Ну, не только фуражку поправлять. — Я заговорщицки улыбнулась. — Некоторые способности у него ещё имеются.

— Хоть что-то, — проворчала Фаина и взяла из вазочки конфету. — А вообще, тебе влюбиться надо.

Я с готовностью кивнула.

— Да. Заведу любовника и в него непременно влюблюсь.

— Ой, нет. Это будет очень большой ошибкой. От этого столько проблем, столько неприятностей… Кстати, а твой муж за тобой не следит?

— Зачем ему за мной следить?

— На всякий случай. С его-то возможностями мог бы и обеспокоиться.

— Фая, Витя — не ревнивый.

— Не ревнивый пока ревновать не к кому. А вообще, ты зря за него вышла. Могла бы ещё повыбирать.

— Из кого выбирать? Мне первого мужа с его семейкой великосветской за глаза хватило. А у Вити тишь да гладь, никаких родственников. К тому же, я отлично знала, что делаю. У меня всё под контролем.

— Это и плохо. Когда всё под контролем, скука и приходит. А брак скучным быть не может, должно гореть… хоть что-то. А у тебя даже не тлеет. У тебя всё под контролем.

— А что гореть, что гореть. — Тося в комнату вернулась и за стол села. На Фаину посмотрела. — Ей детей надо рожать, семью строить, а вы гореть!.. Не семнадцать лет, чай.

— Чай не семнадцать, — подтвердила Фая и глазами сверкнула. — В том-то и дело. А она ни разу не влюблялась!

Мне вдруг стало не по себе от этого разговора. Тут же захотелось поспорить.

— Почему это? Влюблялась.

— Когда?

Я задумалась.

— В юности.

— Крышу у тебя сносило, помню, — подтвердила Фая. — Из-за этого, как его… Тося!

— Славика, — подсказала та.

— Вот-вот, Славика. Но ты ведь тогда просто упрямилась, и добилась только того, что мать тебя из дома выгнала, но я не помню, чтобы ты о любви что-то говорила.

— А кто меня учил, что голову терять нельзя? — решила возмутиться я.

— Так то голову!.. Всё у тебя по уму, это меня и беспокоит.

— А я считаю, что всё правильно, — вмешалась Тося. — Ну что хорошего в этой любви? Только глупостей наделает. А сейчас всё в твоей жизни, Ника, устроено. И её ты не слушай. Хороший у тебя муж, хороший. И при должности, и при достатке, и при квартире. Что ещё нужно?

Я согласилась, что ничего. А потом, чтобы Фаю от неприятной темы отвести, заговорила о работе. Уже год я трудилась в туристической фирме, встречала туристов, не простых, а с деньгами. Они, в наш старинный город, приезжали часто, не только посмотреть и древнерусской культурой проникнуться, но и отдохнуть, а для этого у нас были созданы все условия, только деньги плати, как говорится. Вот они и платили, а шеф мой, Лёвушка Шильман, для них старался.