Вальдес вел «Ланселот», не слишком увеличивая скорость, давая Кро и Птурсу возможность отстреляться и наблюдая за тем, чтобы лоханки дроми не вышли из сектора поражения. Его экипаж знал, куда палить: первые же залпы вывели из строя системы силовой защиты и батареи врага. Мерцающий ореол, окружавший корабли, погас, затем в бортах их появились трещины, заклубился белым туманом воздух, истекавший из пробоин в пустоту, распустились яркие фонтаны взрывов, вращая клочья обшивки, хранившийся в трюмах груз и разбитые двигатели. «Ланселот» был впятеро меньше пиратских посудин, но смертоносней в десять раз – те превращались в решето, не успев ни выстрелить, ни сманеврировать под непрерывной канонадой. Только дредноуты дроми, лучше защищенные и обладавшие мощью земных крейсеров, были реальной опасностью для Патруля. Но встречи с ними случались редко.

Один из кораблей раскололся, извергнув огненное облако, второй, отброшенный ударами снарядов от каравана, молчаливый и безжизненный, уплывал в пустоту.

– Был дурик, стал жмурик! А у нас на двести с лишним песо больше! – сказал Птурс и гулко расхохотался.

Третий корабль – тот, что прилип к транспортному модулю, – открыл огонь. Похоже, дроми очнулись, сообразив, что из охотников стали добычей. Реакция у них была помедленней человеческой, и в свое время, когда лоона эо меняли Защитников, это сыграло на пользу Земли. Это, а еще соображения эстетики – дроми казались жутко уродливыми и землянам, и их нанимателям.

«Ланселот» пронесся над караваном, преследуемый струями плазмы, развернулся и вошел в крутое пике, нацелив орудия на дроми.

– Возьмем его в клещи, Кро, – предложил Птурс. – Как ту развалюху в восьмидесятом секторе. Помнишь?

Вождь промолчал. Он вообще был молчалив, зато, являясь отчасти киборгом, действовал с похвальной быстротой. Вальдес очень его уважал – не только за почтенный возраст и мастерство стрелка, но и по личным мотивам: в молодые годы Кро сражался под началом его прадеда, Пола Ричарда Коркорана. Коркоран же, полный адмирал, командующий Флотом Окраины, был из тех легендарных героев, что отстояли Землю и ее колонии от вторжения бино фаата, одним из тех людей, которым ставят памятники при жизни. Вальдес весьма гордился своим происхождением.

«Ланселот» падал на корабль дроми, как коршун на голубя, готовый разнести его в клочья и утопить в огне. Спусковые рычаги пришли в движение под руками стрелков, судно сотряслось от первой очереди, и орудия тут же смолкли. Зато сама собой включилась внутренняя связь, и послышался тонкий голосок «Ланселота»:

– Вниманию Защитников! Вооружение временно блокировано. В транспорте живое существо. Хозяин, лоона эо. При атаке на дроми и взрыве их корабля он погибнет с вероятностью 0,78.

Предупреждение прозвучало дважды, на языке лоона эо и земной лингве.

Челюсти у всех троих отвисли. Лончак? Лоона эо в торговом караване? Это было чудом, нонсенсом, нелепостью! Разумеется, лоона эо путешествовали в космосе, но только среди своих эфирных городов-астроидов, с увеселительными целями, на роскошных яхтах или лайнерах. Но на торговую факторию, военную базу или в мир чужаков – никогда! Они были тихими ксенофобами: с одной стороны, старались ни с кем не враждовать, с другой, не поддерживали прямых контактов даже с самыми высокоразвитыми галактическими расами. Торговля и прочие связи шли через сервов, настолько совершенных и похожих на живые существа, что земляне долгое время принимали их за лоона эо и обращались с ними как с равными партнерами. Сервы построили базу на Плутоне и открыли там вербовочный пункт, сервы искали наемников для охраны хозяйского спокойствия, сервы торговали, доставляя на Землю предметы искусства и потрясающую технику, и даже в посольстве лоона эо на Луне тоже были сервы, одни лишь сервы и только сервы! Самим лоона эо близость к чужакам казалась непереносимой; их охватывало отвращение, переходившее в ужас. То был биологический инстинкт их расы, такой же сильный, как страсть людей, фаата или кни'лина к завоеваниям и неограниченной экспансии.

Пушки молчали. Вальдес снова промчался над судном дроми, уклоняясь от оранжевых плазменных стрел. Одна из них все же коснулась защитного поля, и «Ланселот» сильно встряхнуло.

– Мать твою кометой в зад! – выругался Птурс. – Поджарят нас, капитан! Где это видано – чтобы в бою, да не стрелять! – Он грохнул по консоли тяжелым кулаком. – Из-за этого притырка! Из-за этой чертовой, вшивой, ублюдочной…

– Заткнись, – сказал Вальдес, имевший гораздо больший опыт общения с искусственным разумом «Ланселота». – Заткнись и не мешай мне. – Поерзав на неудобном сиденье, он произнес: – Пилот – кораблю. При блокированных орудиях мы не сможем уничтожить противника. В этом случае живое существо обречено. Предлагаю рискнуть. Вероятность 0,78 – это еще не единица.

– Риск исключен, – проинформировал «Ланселот». – Напоминаю: жизнь лоона эо священна!

– Тогда прошу инструкций.

– Спасти живое существо. Спасти лоона эо.

В этом были все Хозяева, вся их психология и отношение к наемникам из Патруля и Конвоев: сделай, и точка! Правда, платили хорошо, по шестьдесят четыре песо за четыре восьмидневки плюс сто двадцать восемь за каждую лоханку дроми. Через пару лет, собрав три сотни килограммов драгоценного металла, Вальдес мог выкупить свое семейное владение, остров в Тихоокеанской Акватории[4].

– Разблокируй орудия, – предложил он кораблю. – Мы не будем взрывать дроми, только уничтожим их защиту и плазменные пушки. Затем пристыкуемся к их посудине и перебьем команду ручными излучателями. Это устроит?

– Да, – отозвался «Ланселот».

– Но только за особую плату! – добавил Птурс. – Премиальные или что там еще… Мы, мать-перемать, специалисты высокого класса, а не какая-то абордажная команда!

– Зафиксировано и передано на базу Данвейта. Оплата по категории «нестандартная операция особой сложности». Каждому сто двадцать восемь пиастров.

– Дело, – буркнул Птурс. – Есть за что стараться.

Вальдес развернул бейри и прибавил скорость. Они удалились от каравана на добрых пятьсот километров, затерявшись в темноте; возможно, датчики врага уже не могли отследить их крохотный кораблик. Это было бы неплохо; вернувшись, они нанесут внезапный удар.

– Будет ювелирная работа, камерады. Кро, займись их орудийными башнями. Птурс, на тебе эмиттеры защиты.

– Сделаем, – спокойно произнес Светлая Вода.

В свои сто семьдесят с лишним лет он участвовал в таком количестве сражений, что нынешняя стычка его абсолютно не тревожила. Он был ветераном Первой Войны Провала и трех последующих; подобных людей на Земле, Гондване, Рооне и в других колониях можно было перечесть по пальцам одной руки.