– А почему именно туда?

– Газеты читаешь? Американцы там воюют с шестьдесят четвертого. А Карась как раз что-то про юга сказал…

«Карасем» лейтенанты за глаза называли начальника училища – неплохого, в общем-то, мужика, за плечами которого были Великая Отечественная и корейская войны. В прозвище не было ничего обидного – напротив, летчики очень уважали своего командира. Просто прозвище уже намертво приклеилось к нему с давних пор.

– М-м-м… кстати, да, ты прав, – кивнул Миша. – А я думал, в Китай служить поедем или в Корею…

– Туго у тебя с политграмотностью, – вздохнул Володя.

Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышли еще два лейтенанта – Кирилл и Ашот. Эти двое были темноволосыми, чуть пониже Володи с Мишей, но зато немного шире их в плечах. Сибиряк Кирилл, всегда невозмутимый и ироничный, был полной противоположностью взрывному и горячему Ашоту. Выросший в далеком Сухуми и чем-то похожий на молодого Сталина, Ашот еще в училище пытался отрастить усы, однако из затеи ничего не вышло – они мешали кислородной маске плотно прилегать к лицу в полете, и от мечты пришлось отказаться. Правда, кличка Чапаев с легкой руки одного из инструкторов к нему приклеилась намертво.

– Где там Базилио? – спросил Володя.

– Еще у полковника, – отозвался Кирилл.

– Слушай, Кирилл, как думаешь, куда поедем? – спросил Миша.

– Наверняка во Вьетнам, – сказал тот. – К гадалке не ходи…

Это была его любимая присказка.

– А летать, думаю, будем на своих же «МиГах», – добавил он. – Только вряд ли будем воевать… Скорее всего, станем учить местных.

Под торжествующий скрип двери на крыльце, улыбаясь во весь рот, появился Вася. Он был самым низкорослым в компании, да к тому же рыжим, и обожал носить большие темные очки – за что и получил прозвище Базилио, ибо слишком напоминал в таком виде персонажа сказки про Буратино. Даже ухмылка у него получалась какая-то кошачья.

– Ребята, а я годен! – сообщил он. – Правда, сказал, что спать люблю в жару, но меня утешили, что это у всех так.

– Увы, у всех, – кивнул Кирилл, открывая дверь и нос к носу сталкиваясь с симпатичной медсестрой. – Товарищи офицеры, кажется, нас приглашают на прививки…

Первым к генералу пошел Володя.

– Служить будете во Вьетнаме, – без обиняков начал Карасев. – Вас перебросят на аэродромы, где базируются истребители вьетнамских ВВС. Туда будут привозиться из Союза разобранные «МиГ-21», которые техники будут собирать, а вы – облетывать и передавать вьетнамцам. Параллельно вам предстоит переучивать их на этот самолет. Многие уже летали на «МиГ-17» и имеют представление о реактивной авиации. Работа вам предстоит нелегкая. Все вьетнамские аэродромы расположены в зоне досягаемости американских самолетов, поэтому во время полетов вы можете встретиться с ними. Естественно, опознавательные знаки на «МиГах» будут вьетнамские. Старайтесь избегать боев с американцами. Официально Союз в войне не участвует, и потому вас в этом регионе как бы нет. Лишние проблемы нам не нужны.

– Исчерпывающе… – пробормотал Володя.

– Служить вам предстоит год, – продолжал Карасев, – который из-за тяжелых условий будет засчитан за два. Потом вас заменят другие инструктора.

– А могу я отстреливаться при встрече с американцами?

– Вы там будете летать на учебных машинах, без вооружения, – сурово ответил генерал. – Поэтому старайтесь уклоняться от боев. Война не наша – пусть воюют вьетнамцы. А ваше дело маленькое, – помедлил он, – научить их летать на новых машинах. Есть и еще один момент… Американцы не бомбят аэродромы, где есть наши специалисты, а мы за это не разрешаем своим пилотам воевать против них. Сегодня вы американца собьете – а завтра его товарищи отомстят, и погибнут ваши же соотечественники. Так что… – Карасев многозначительно умолк.

– Будут ли еще какие-то советские специалисты на аэродроме?

– Будут. Бригада техников и ваш командир. Боевой мужик, тоже наш выпускник, в шестьдесят втором на Кубе служил. Сработаетесь.

– А как быть с языком? Мы ж по-вьетнамски ни му-му…

– Офицеры знают русский, а с остальными будете беседовать через переводчика, – объяснил генерал. – Он также будет дежурить на командном пункте во время учебных полетов – на случай затруднений в общении с курсантом. Еще вопросы есть?

– Никак нет.

– Тогда, будь добр, напиши рапорт. – Генерал пододвинул Володе бумагу и ручку. – Пиши: «Прошу командировать меня для прохождения дальнейшей службы в Демократическую Республику Вьетнам»… записал?

– Да.

– Дальше: «…обязуюсь обучать союзных летчиков правильно эксплуатировать вверенную им технику… и прилагать все возможные усилия для ее сохранения». Написал? Отлично. Теперь подпись и число. Давай его сюда.

Рапорт исчез в папке.

– Все. Свободен. На днях все будет известно. Пока никому ни слова. Даже своим.

– Служу Советскому Союзу! – козырнул старлей.

Он вышел из кабинета. Остальные старлеи выжидающе посмотрели на него:

– Ну и?

– Велено молчать. Следующий…

Тяжело вздохнув, в кабинет вошел Вася.

Все пять рапортов были рассмотрены в рекордно короткие сроки. Уже через три дня летчики знали, что командировка – дело решенное. Еще через несколько дней Карасев выдал им загранпаспорта, испещренные разноцветными визами, и приказал получить на складе обмундирование.

– М-да, – глубокомысленно изрек Вася, разглядывая полученную униформу: легкие брюки, рубашки с коротким рукавом и пилотки. – Служить будем на экваторе…

Перед отлетом Володя хотел встретиться с Лилей, но та отказалась, сославшись на занятость. Летчик так разозлился, что даже не стал говорить о своем отъезде – пусть помучается.

Среднестатистический житель Советского Союза в те годы знал о Вьетнаме немного: там очень жарко, и еще там партизаны борются с американцами. Какие партизаны, за что они борются, газеты умалчивали. Видимо, следовало полагать, что братский вьетнамский народ строит коммунизм, а американцы мешают ему в этом.

Более знающие люди могли рассказать о том, что в стране выращивается рис. Кое-кто знал названия некоторых населенных пунктов – Ханой, Сайгон, Дьенбьенфу… Отдельные знатоки сказали бы, что на старинных гравюрах страну изображали в виде коромысла, на котором были подвешены две корзины. Корзины символизировали дельты рек Меконг и Хонгха, главных рисовых житниц страны, а коромысло – горный хребет Чыонгшон, пересекающий всю страну. Но на этом познания наших сограждан о далекой и таинственной стране зачастую исчерпывались.

Лейтенанты, которых судьба забросила сюда, знали не больше остальных. О том, что во Вьетнаме весной уже стоит страшная (по меркам Союза) жара, их никто не предупредил – и теперь они страдали от духоты, обливаясь потом. Разделись до пояса, расстегнули рубашки, закатали до колена брюки – все равно помогало мало.