— Не держу, — сказал старик. — Нет у меня собаки.

За обедом парень рассматривал лицо сидящего напротив старика.

Сколько же ему может быть лет? Шестьдесят или семьдесят? Волосы и борода абсолютно седые, видимо, никогда и не были чёрными. Такая седина бывает только у блондинов. Типично славянские черты лица.

А парень, судя по внешнему виду, был выходцем из Средней Азии.

— Ну, ещё по одной, — сказал старик.

Где-то за окном раздавался стук сероголового дятла.

Парень продолжал наблюдение.

— Наверное, и этого оленя сами уложили? — спросил он, указывая на чучело.

На полке рядом со столом заготовки. Солёные грибочки, огурчики. Старик рассказывал про свою жизнь на пенсии. Говорил о крахе государственной системы. Его речь звучала бесстрастно, лицо не выражало эмоций. Он много лет работал в Министерстве путей сообщения.

— Кто бы подумал, что нам столько предстоит хлебнуть! — сетовал он. — Они просто продолжают издеваться над нами.

У стены стоял радиоприёмник. Парень спросил:

— Так вы узнаёте последние новости?

Старик ответил:

— Иногда, батарейки-то экономлю. — И рассмеялся: — Но зато понимаешь, что творится в мире. Даже спрятавшись здесь, глубоко в лесу.

— Думаете, что понимаете?

— Кстати, хочешь рыбы? У меня же ещё есть копчёная чавыча, я совершенно забыл выставить её на стол. Вот ведь, старость, теперь совсем не могу пить без закуски.

С этими словами старик плеснул водки в стакан и встал из-за стола. А затем пошёл на кухню. Вслед за ним встал и парень.

— Не стоит беспокоиться, — сказал он. — Пожалуйста, вернитесь за стол. Ведь там слишком много опасного оружия — и охотничье ружьё, и топоры. Эй, Архиепископ, — окликнул парень старика, сжимая в руке короткий австрийский пистолет с пластиковой рукояткой. Дуло направлено прямо на старика.

Старик остановился как вкопанный.

— Руки вверх! — приказал парень. — Лицом ко мне!

Старик последовал его приказу. Он не застыл, не задрожал и не побледнел. Хотя улыбка исчезла с лица.

Парень сделал шаг вперёд. А затем засмеялся.

Но потом что-то не задалось. Парень не был новичком в своём деле. Осмотрительно не подходил к старику слишком близко. Соблюдая дистанцию, он держал ствол в правой руке. Он находился в безопасной зоне и не терял бдительности. Считал, что он в безопасности. Но вдруг что-то застлало ему глаза. «Что произошло?» — только и успел подумать он, как почувствовал резкий запах водки. В глаза ему плеснули водку. Водку, которую старик набрал в рот.

Пронеслась пуля.

В этот же миг у парня подкосились ноги. Он получил такой сильный удар в левое колено, что сустав выгнулся в обратную сторону. Тело потеряло равновесие. Вес тела перенёсся на правую ногу, но в следующий момент его сбили с ног. Он сполз вниз, ударился о пол. Очень плавно. Он не чувствовал тяжести собственного тела. А затем ощущение вернулось. Удар в спину, ещё один в висок. Затем ему наступили на ладонь, ствол отлетел в сторону.

Спиной он чувствовал тяжесть.

Что-то твёрдое опустилось на него.

Это был удар локтем. Он не мог больше шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Затем руки обвились вокруг шеи и с хрустом повернули голову. Но этого звука парень уже не услышал. Он был мёртв.

— Так-так, — буркнул старик, вставая с трупа, — значит, вы пронюхали, где моё убежище. Значит, всё-таки нюх у вас есть. И он работает, — пробормотал он почти что радостно.

«Словно псы, — подумал старик. — Но разве вы, идиоты, можете понять настоящих псов?»

Старик прошёлся по комнате. Направился к полке с бутылками. На стене с картой мира, фотографиями родственников, портретами вождей висела полка, с которой он взял глобус.

— Недоумки, разве вам понять настоящих псов?

Он раскрыл глобус. Снял верхнее металлическое полушарие. Внутри лежал череп животного. Собаки среднего размера. Обгорелый череп с ошмётками кожи. Внутри глобуса были подставка и прокладки, делавшие его похожим на футляр. Старик с нежностью посмотрел на череп.

Старик вспомнил слова парня о том, что в машине у него остался товарищ. Это что, тоже враньё? Значит, всё-таки придётся закончить это дело.

— Решено, — сказал старик, обращаясь к собачьему черепу. — Пусть я и безумец, но я хочу освободить все силы прошлого. Перед смертью. Перед тем как мой век… наш век закончится.

Ведь так? А, собака!

Великая собака, ты была героем страны Советов. Земной глобус — самое подходящее место для твоей могилы.

С этими словами старик двинулся к выходу.

Всё забыто. Люди забыли о том, что в двадцатом веке часть территории США однажды была захвачена другим государством.

Два острова в гряде Алеутских островов в северной части Тихого океана были заняты японскими войсками. Остров Атту в западной части архипелага и к востоку от него остров Киска. В июне 1942 года там подняли японский флаг, остров Атту получил японское название Ацута, а остров Киска стал островом Наруками.

На самом деле захват этих двух островов был маневром, отвлекающим внимание американской армии от атаки на атолл Мидуэй в центральной части Тихого океана. Четвёртого июня, как раз за день до морского сражения при Мидуэе, была совершена воздушная атака на Датч-Харбор, расположенный на острове Уналашка в центральной части Алеутских островов. А в ночь с седьмого июня на восьмое была произведена внезапная высадка на острова Атту и Киска.

Захват был осуществлён легко, таким образом, американская территория была захвачена вражескими войсками.

Японская сторона не планировала навечно сохранять эти два острова за собой. Изначально атака Алеутских островов была спланирована как отвлекающий маневр, да и стратегическая ценность этих территорий была относительна. Армия планировала удерживать их только до зимы. Однако после захвата островов выяснилось, что на них можно перезимовать, вследствие чего в последней декаде июня было принято решение остаться здесь на длительный срок.

Погода в этих местах оказалась крайне неустойчивой. Про Алеутские острова говорят, что там самая плохая погода в мире. Туман никогда не рассеивается. Холодное Берингово море и тёплый Тихий океан сходятся именно в районе этого архипелага. Солнца практически не бывает видно. Да к тому же ещё и сильные ветра. И проливные дожди. И снег.

Наступила суровая зима.

Но 1942 год на этих островах ещё не стал годом трагедии. Японская армия потеряла преимущество в воздухе, продолжались жесточайшие атаки американских военно-воздушных сил, наземные оборонные сооружения ещё не успели построить, однако настоящая трагедия была ещё впереди. Она случилась в следующем году.