сторону ладони. Грязные тарелки выскользнули и сделав несколько оборотов в воздухе, со звоном разбились о пол.

— Меня Сеня зовут, а вас? — Мальчик, широко улыбаясь смотрел на Яну. В его руке хищно оскалилась острыми зубами вилка, которая секунду назад оставила на руке девушки четыре кровавые отметины. Девочка ладонями крепко закрыла свой рот и давилась от смеха.

— Ты еще и смеешься засранец! — Потирая пульсирующую от боли руку, завопила Яна. Но тут же осеклась и перевела взгляд на мать детей. Женщина оторвалась от телефона и отвесила звонкую оплеуху мальчишке.

— Сколько можно вам говорить. Нечего играть с едой. — Она обмотала широким шарфом шею, кинула на стойку несколько мятых купюр и прихватив с собой сорванцов скрылась в снежной буре.

Таймер нехотя отсчитывал время до конца рабочей смены. За окном все так же валил снег. Мелкие осколки тарелок никак не хотели заметаться в совок, прятались от Яны по углам, цеплялись за щели в полу.

Мелодия в радиоприемнике сбилась, волны исказили бархатный баритон, превратились в шипение. Свет потускнел, несколько раз мигнул и почти полностью затух. Медленно, как будто с чем-то борясь, растекся по помещению обретая привычную яркость.

Яна подняла взгляд от битой посуды. Вздрогнула от неожиданности, вытянулась как струна и негромко пискнула.

Прямо перед ней стоял молодой парень в черной мокрой от снега куртке. Объемный капюшон темно графитового худи был натянут так, что верхнюю часть лица накрывала плотная тень. Несколько секунд они просто стояли и смотрели друг на друга. Его белые, без зрачков глаза не мигая смотрели в пустоту.

— Мне бы попить! — Его кривые, потрескавшиеся губы двигались медленнее, чем вылетали слова из его рта. — Ужасно пить хочется!

Девушка поставила веник в угол и переступая через битое стекло, поспешила к кассе.

— Что вы за люди такие? Наглотаетесь всякой дряни. Вот у нас в общаге тоже, пьют всю ночь без перерыва, черти чем занимаются. А утром, то попить подай, то таблеточку принеси. — Яна обернулась. Парень в черной куртке уже скрылся за дверью и направился в темноту, оставляя босыми ногами грязные следы на девственно белом снегу.

— Колокольчик не звенел, точно не звенел. — Яна приоткрыла входную дверь и посмотрела странному гостю вслед.

Девушка попятилась назад и поспешила закрыть двери на все имеющиеся замки. Вокруг «Маяка» в снегу отпечатались тысячи разных следов, больших и маленьких, следов обуви, босых ног и когтистых лап. Как будто стая омерзительных существ, прильнув к хлипким стенам павильончика, ловила пьянящий запах своей жертвы.

Яна спряталась за стойку, села на пол и посмотрела на таймер, до конца смены оставалось еще целых пять часов. Мелодия из радиоприемника вновь зазвучала. Девушка украдкой выглянула из своего убежища. Пусто. Дверь заперта, а за окном все так же хлопьями валит снег. Черная птица из темноты, аккуратно ступая по сугробам, приблизилась к окну. Зачарованная огоньками витрины, она вертела головой и с любопытством заглядывала внутрь «Маяка», а когда увидела девушку, расставила в стороны крылья и хрипло каркнула. Целая стая черных птиц летела из мрака на свет. Своими телами они глухо бились об стекло, оставляли кровавые подтеки на гладкой поверхности и широко распахнув клюв падали у невидимой преграды. Их крики и удары крыльев становились все громче, толстое стекло звенело в оконной раме, вибрировало и покрывалось паутиной трещин. Яна в ужасе плотно зажала уши руками, чтоб не слышать этого страшного звука, с полок ей на голову валились коробки и крафтовые пакетики с травяным чаем.

Девушка краем глаза уловила движение. Несколько черных точек, угрожающе шевеля усиками, хаотично устремились в ее сторону. Что-то роилось, бурлило, росло, пока не опрокинуло мусорный бак и не растеклось по полу шипящей, перебирающей лапками, живой волной. Полчища тараканов устремились в разные стороны, покрывая своими телами пол, стены, потолок. Яна вскочила на стул, зажмурилась и вереща во все горло, стряхивала с себя мерзких насекомых.

— Ты только посмотри на нее. Вот дает. — Закатывались со смеха два пузатых таксиста. Они развалились за столиком, грея ладони стаканами с горячими напитками, ели вафли и наблюдали за представлением, которое им устроила девушка.

Яна открыла глаза и озираясь, медленно спустилась со стула на пол. Нет насекомых. Нет птиц. Стекло целое, а из радиоприемника все так же негромко звучит музыка и все стоит на прежних местах.

— Вот это ты чудило! — Гоготали раскрасневшиеся толстяки, хлопали друг друга по плечу и тыкали в ее сторону своими шершавыми, грязными пальцами.

Яна не помнила, как они пришли. Не помнила, как варила им кофе. А самое главное не помнила, как пробивала чек. Чека нет. Она, не отрываясь смотрела на кассовый аппарат. Свет моргал, вибрировал, затухал и вновь разгорался. По стенам расползались тараканы. Вместо музыки из динамиков вырывалось пронзительное шипение. Смех ее гостей звенел в ушах, терзал барабанные перепонки и переходил в рычание.

Вечеринка удалась. Растворяясь в разноцветных вспышках, сотни первокурсников отдавались оглушительному биту клубной музыки. Улыбки, взгляды, робкие прикосновения. Волны волос и разноцветных тканей устремлялись за изгибающимися телами, повторяя их движения. Артем Копылов двигался в такт окружившим его девушкам, ловил их воздушные поцелуи и игриво подмигивал. Из темноты в его сторону вышла девушка, ее выразительные, искрящиеся глаза сфокусировались на парне. В каждом ее шаге читалась грация и невероятная энергия. Черное атласное платье струилось по ее груди, бедрам, икрам и переходило в длинный шлейф, из-под которого в разные стороны расползались насекомые и мерзкие склизкие черви. Сотни черных птиц хрипло каркая кружились за спиной, а следом ступая босыми, когтистыми лапами шефствовала свита омерзительных существ.