Так получилось, что насчёт этих способов могли просветить только в областном центре, где Максим учился три предыдущих года, и в апреле 1992-го он уехал в столицу области, сообщив родителям, что один тамошний умелец починит японский магнитофон, который в райцентре чинить не берутся.

Истратив за три недели почти все деньги, но не получив ни одного толкового совета по спасению от призыва, Макс решил вернуться домой и сдаться на милость военкому. В день отъезда он долго бродил по хаотично застроенному кварталу в центре областной столицы, как бы прощаясь с большим городом перед отправкой в армейскую Тмутаракань, и вдруг наткнулся на крохотный пивной бар под названием «Кенгуру». Бар был спрятан в старых дворах столь прихотливо, что найти его во второй раз оказалось сложнее, чем случайно обнаружить в первый.

«Кенгуру» (точнее, как гласили надписи на ярко разрисованных стенах, «Kangaroo») был переполнен. Посетители неприветливо косились, бармен демонстративно не замечал. Максим уже выходил, когда его окликнули.

Он узнал Сашу с Серёжей — семейную пару, с которой познакомился год назад, когда пытался перевестись с третьего курса политеха в университет, на второй курс РГФ[4]. Перед экзаменом он было подкатил к длинноногой красотке Саше, которая переводилась на престижный инязовский факультет с обычного филфака, но Саша тут же познакомила его с мужем, третьекурсником РГФ. С тех он их ни разу не видел.

После неожиданно бурных для столь непрочного знакомства приветствий ребята объяснили, что «Кенгуру» — фактически закрытый клуб, место для своих. Свои — это звёзды РГФ (успеваемость на данный статус влияла по минимуму) и иностранцы, приехавшие учить русский. Иногда, правда, случаются исключения (если, конечно, имеются солидные рекомендации).

Выданные Сашей и Серёжей рекомендации Макс подкрепил дюжиной «Ячменного колоса», истратив на вступительный взнос две предпоследние сотни, и тут же, в виде обещанного исключения был приглашён за лучший столик.

«Марат», — не глядя на нового собутыльника протянул руку часто улыбающийся парень в круглых очках, чем-то напоминающий коротко стриженого Леннона. Марат солировал за столом, постоянно перескакивая с русского на американский английский, причём, иностранный язык находился с мимикой нового знакомого в куда большей гармонии, чем родной.

— Ладно, Марат, bye! Созво́нимся, — попрощался с Маратом кто-то из своих.

— «Созвони́мся» — не ожидая от себя такой наглости сказал Максим, ненавидевший эту ошибку за то, что делал её лет пятнадцать.

Марат не без интереса скользнул взглядом по чересчур прыткому новичку и весело прокричал вслед приятелю:

— Пока, Карлсон! Учи родной язык, а то перед людьми неудобно!

Повернувшись к Максу, Марат включил обаятельную, но слишком широкую, чтобы быть искренней, улыбку, и спросил:

— Ну, Макс, а ты чем по жизни занимаешься?

Перед тем, как привести Макса за свой столик, Саша с Серёжей заочно представили сидевшую там компанию. Услышав от них, что Марат имеет отношение к какому-то серьёзному бизнесу, Макс навострил уши, или, если множить собачьи метафоры, сделал стойку. Поясним.

Его давно угнетал факт, что он может заработать какие-то ощутимые деньги только тяжёлым физическим трудом. Два предыдущих лета Макс добросовестно, по 10–12 часов в сутки, вкалывал подсобником в строительном кооперативе, и зарабатывал намного больше отца — токаря высшего разряда с госпредприятия. Но даже такие суммы не избавляли его от чувства ущербности, которое возникало рядом с некоторыми старшекурсниками. Эти дорого одетые парни, обладавшие каким-то победительным нагловатым шармом, не только нравились всем записным красавицам, но и могли легко нарисовать весь каникулярный заработок Макса, сделав несколько телефонных звонков.

«КАК они ЭТО делают? Что берут, где берут, кому продают, почему у них так легко и так дорого покупают?» — мучился Макс, весь коммерческий опыт которого сводился к распространению билетов мгновенной лотереи и продаже однокурсницам импортных дезодорантов, купленных по госцене в райцентровской «Галантерее». Послевкусие от такой коммерции было не то чтобы очень, и он иногда мечтал хотя бы познакомиться с человеком, который действительно умеет делать деньги — мечта о работе у настоящего бизнесмена казалась Максу чересчур наивной. Он много раз задавался вопросом, где и как можно было бы завести знакомства, позволяющие приблизиться к касте избранных, но ответа так и не нашёл. И вот теперь, благодаря причудливому коктейлю, в котором Кто-то Там Наверху смешал бесцельные блуждания по городу, затерявшийся в незнакомых дворах бар и шапочных знакомых годичной давности, мечта начала приобретать вполне реальные очертания.

Понимая, что вопрос Марата — это шанс, Макс ощутил прилив восторга: такой случается, когда на экзамене достаётся отлично выученный билет. Ответ получился честным и чётким.

— Сейчас работу ищу. Могу с людьми общаться, могу и грузчиком или там фундаменты заливать, но чтоб при серьёзных людях быть и со временем научиться у них, как деньги зарабатывать. Ещё думаю летом на РГФ поступить. Если в армию не загребут, конечно.

— Это ты правильно зашёл, — снова улыбнулся Марат. — Тут все с РГФ, и половина — после отчисления, от прапорщиков бегает. В получении повестки не расписывался? нет? Да забудь тогда вообще… No pressure[5], Макс.

— Но я же на медкомиссии уже был, — осторожно возразил Максим.

— А-а, брось, это всё лажа. Обязаны вручить повестку на отправку под подпись. Пока ты её не получил, ты просто не знаешь, что должен быть на призывном с вещами. Не, ты хочешь явиться, да? но ты просто не знаешь, когда явиться, правда? А по месту прописки ты не обязан сидеть, чтоб повестки дожидаться. Может, ты перед армией с девушкой решил красиво попрощаться, на юга махнуть. Это их гемор — найти и вручить. По уголовке к тебе здесь вообще никаких претензий, forget about it. Just forget. Really[6]. Главное — не попадайся и в получении повестки не расписывайся.

— Ясно, спасибо, — с наигранной бодростью произнёс Макс.

С одной стороны, совет был дельный. Куда полезнее сказок о добрых врачах, которых он в избытке наслушался за последние недели, изыскивая способ оставить с носом угрожавшего ему военкома. Если верить сказкам, в природе существуют такие доктора (причём, по рангу не меньше завотделением в областной, другие помочь не смогут, даже если сильно захотят), на которых иногда что-то находит, и тогда они абсолютно бескорыстно входят в положение приглянувшихся им призывников. Оно, конечно, может, и существуют; не исключено также, что на них иногда и находит, но вот ведь незадача: никто из советчиков не мог назвать имя, специализацию и место работы хотя бы одного столь отзывчивого врача.