class="p1">Я стояла у печки, мне было как-то не по себе.

Солдат лег, он тяжело дышал, один глаз все время глядел (ранение). Бабушка отрезала кусок хлеба, покрыла его кольцами лука, посолила. Солдат достал жестяную кружку, перелил в нее чай, съел хлеб.

–Идти надо, может, и до дома доберусь.

Он жил в деревне. Бабушка заплакала, он махнул рукой и ушел.

Это был мой крестный- Степан Трофимович Малышев. Чудесный человечище. Сумел вылечиться, но болел 4 года. Приезжал потом частенько в город. Останавливался у нас и все время вспоминал этот соленый лук.

14 Дровишки.

Мама какая-то «заторможенная» повязывает платок. Молчит Юрий. Бабушка ушла в свою комнату. В доме какой-то холодный туман. Мне почему-то страшно, очень, но я не плачу.

Потом они возвращаются и несут бревно. Юрий радостный –«Метра полтора!»

Стали пилить, запахло летом. Мама наколола чурок, затопили печь. Все повеселели.

На растопку кизяка нужно хоть немного дров, а их не было.

Мама решилась отпилить конец бревна, которое торчало из насыпи и только мешало ходить под мостом. Но бревно было «государственное». За «вредительство»– военный трибунал. А это …?

Но бог сберег нас, да будет он вовеки веков.

15 Гадание.

За столом собрались соседки. Каждый пил и ел свое, но никто не обижался, да и было- то

у всех: самогон, картошка в мундире, огурцы. Да еще песни и слезы. Может был какой-то праздник. А потом гадали на блюдце. Нужно было вызвать дух, задать вопрос, а дух блюдцем покажет ответ. Мне запомнилось, как тетя Паня задала вопрос, купит ли ей Архип шубу? Дух обозвал ее бранным словом и все долго смеялись. А тетя Валя задала вопрос- есть ли у мужа женщина? Дух ответил- есть. И он, действительно, вернулся с «фронтовой женой». Но ей не понравилось наше захолустье и она вернулась к себе в Белоруссию.

Мама не гадала.

16 Лиля Окс.

Лиля Окс пришла к нам домой проститься. Они возвращались в Одессу. Мне нравилась Лиля, красивая, умная, добрая, очень аккуратная. Мне было искренне жаль, что она уезжает. И вместо того, чтобы пожелать ей счастливого пути, я сказала:

– А вы оставайтесь здесь, навсегда.

Через 2 дня Лида сказала, что Лиля умерла, я чувствовала себя виноватой, ну зачем я так сказала.

Единственная дочка, мама и папа хирурги, было уже 2 приступа аппендицита, довели до сепсиса. Вот ведь как бывает.

17 Монетка.

Идем с бабушкой по улице. Вижу- лежит монетка. Нагнулась, хотела поднять.

–Нельзя.– говорит бабушка. –Нельзя чужое брать! Вот вернется тот, кто потерял, увидит -нет денежки и будет плакать. Может быть она у него последняя.

Сейчас мне 70 лет, но я никогда не брала чужое.

18 Картошка.

Весна. Едим семенную картошку, но и не сажать нельзя. Кто-то научил маму сажать только ростки.

И вот бабушка сидит , аккуратно вырезает кусочки с 2-3 ростками (остальное в еду). Мама копает лунки. Я «щепоткой» кладу кусочки в землю. Мама засыпает осторожно, чтобы не помять ростки.

Август. Картошку во всю подкапываем. Да и подкапывать не надо, смотри- трещина – тпм картошка.

Сентябрь. Урожай невиданный. Я складывала картофелины, как дрова, на руку, по 10-12 штук с куста.

Картофелины чистые, продолговатые, одна к одной. А какой запах был у отварной картошки! А у печеной! Не было же ни жуков, ни химикатов.

19 Алешка.

Алексей Григорьев воевал недолго. На протезе приковылял домой. А семье – радость, кормилец вернулся. А и вправду кормилец.

Хоть и курил по –черному, кашлял на всю улицу, матерился на чем свет стоит, но самовар с хлебом и сахаром всегда был на столе, гостеприимный и добрый был мужик.

Печки железные делал, ведра клепал, чинил, паял… до всего была нужда. Вот и шли все к Алешке. Как то мы с бабушкой пошли к ним в гости.

– О,о! Степанида Гавриловна пожаловала /т.т.м./ Проходи, садись /т.т.м./ Настя, где ты? /е.т.м./ Взгрей самовар-то, курносой сахарку-то подкинь, забыла поди что это. Э-э-х! /т.и.м./ Да ты не стесняйся, кушай. Я ведь живу как король- чай, сахар, каша с маслом, в общем /ж./ цела и /я./ целы.

Я аккуратно выскользнула во двор. А бабушке он еще долго «выговаривался». Да и бабушка любила и поговорить и послушать. Родственные души.

20 «Барыня».

Я продавала на мосту родниковую воду, подслащенную сахарином. Управляться с «четвертью» было трудно и я говорила : «Сами наливайте.» (Так бабушка велела.)

Почем продавала, сколько наторговывала не помню. Но вот случай запомнила.

Я как всегда: «наливайте сами», а мужчина в солдатской форме говорит: «Давай-ка, дочка, вместе будем наливать. Держи-ка кружку.»

Он наклонил бутыль, я подставила кружку. Вода ему понравилась.

И вот разговор:

– А кто тебя дочка продавать заставляет?

– Бабушка.

– А что бабушка сама не продает?

–А она у нас барыня.

Он так грустно посмотрел на меня.

–Это хорошо, что барыня.

Когда он отошел, я увидела, что левый рукав у него был пустой.

Барыней мы звали бабушку заглаза. Но по сути она такой и была.

21 Шампиньоны.

Однажды нам с мамой повезло по-крупному. Мы пололи в поле просо. Это такая адская работа. Устали. До дома оставалось еще с километр пути. Впереди была железная дорога.

Вдруг мама остановилась. Я смотрю на ее удивленное лицо и ничего не понимаю.

–Смотри. Смотри.

Я смотрю какие-то белые шапочки.

–Это шампиньоны.

Вся площадь до железной дороги была усыпана грибами.

Что делать? Ни мешка! Ни ведра! Мама снимает платье, нижнюю рубашку, поясом от платья связывает подол рубашки – получился огромный мешок.

Вы никогда не ели борщ из свекольных листьев, с бобами, да с обжаренным луком и шампиньонами? А мы на всю зиму насушили – мяса не надо.

22 Победа.

Радио работало с 6 часов утра до 12 ночи.

9 мая 1945 года. В 4 часа утра вдруг: «Внимание. Говорит Москва.»

Кто первым проснулся- не знаю. Мы побежали к репродуктору, когда все были в сборе, все стояли. Естественно , я не понимала важности события. Я удивленно рассматривала всех – мужчины в кальсонах , женщины в ночных рубашках , все смотрят в «тарелку». И только после последних слов Левитана полились слезы. Кто-то сказал : «На площадь.»

Все кинулись одеваться и бегом на площадь (сейчас сквер перед кинотеатром «Салават»)

Все плакали, но это были слезы радости и надежды.

Появилась гармошка, частушки. Одну я запомнила.

Ну-ка, немцы, хенде-хох,

Наконец