чтобы меня направили в Россонский район, к тебе, Павел, — разоткровенничался он.

В то время я работал инспектором районного отделения народного образо­вания. Дали Петру направление в Россонскую среднюю школу (теперь она носит имя Машерова), где он будет преподавать математику и физику ученикам стар­ших классов. Через некоторое время брат неожиданно заявляет:

— Устрою физический кабинет, который бы не уступал аналогичным каби­нетам школ Витебска.

Учащиеся средней школы очень любили заниматься в физическом кабине­те. А Петр, как преподаватель физики, этим пользовался умело. Все свободное время в кабинете они пилили, строгали, клеили, сверлили, паяли и рисовали. Для старшеклассников он потом организовал фотокружок и кружок астрономии.

— До звезд ли нам, Петр Миронович? — удивились поначалу его воспитан­ники. — На земле хватает забот!

— Человек должен стремиться постигнуть тайны Вселенной. «Если звезды зажигаются, значит, это кому-то нужно», — процитировал он своего любимого поэта Маяковского. — По звездам можно определить стороны света. А если попал в лес и заблудился, по солнцу и звездам всегда можно найти дорогу домой.

Внешне спокойный, тактичный, он умел сдерживать свои чувства. Петр был отзывчивым человеком, ненавидел равнодушие. Школьники тянулись к нему, потому что знали: что бы в их жизни ни случилось, молодой учитель пережива­ния школьников воспримет как свои, поймет и поможет разобраться».

А вот что вспоминал в феврале 1973 года сам Петр Миронович о первом годе своей работы в Россонской средней школе:

«Мой первый выпуск... Прислали письменные работы по математике. Их должны были выдать на следующий день, за два часа до экзаменов. Павел тогда работал в районо и предложил:

— Может, хочешь посмотреть контрольные?

Я спрашиваю: «А порядок какой?»

— По правилам — завтра выдадут.

— А как ты думаешь, очень сложные?

— Очень, — ответил брат.

— Нет, не буду смотреть.

Перед экзаменом директор дал для 10-го класса конверт. По тригонометрии. Задачи элементарно простые. Подумал: как же быть? В классе есть двоечники, у них за весь год по всем четвертям двойки. Однако чувствую, что даже они эти задачи решат. И действительно, четверо из неуспевающих справились с задача­ми. Через день сообщили, что в Клястицкой школе никто не решил, даже сам учитель сделал заключения, что условия неправильные. Или такой случай. Дал как-то на дом задание. Ночь просидел и не решил. Никто из учеников тоже с заданием не справился. В учебнике Рыбкина большинство задач — со «звездоч­ками». И все же решили задачу. Не хватило урока, заняли следующий — физику. И справились.

Зато могу похвастаться. Из Россонской школы мои ученики поступали в Ленинградские институты, в основном технические. (До Ленинграда было легче добираться, чем до Витебска.) Ни один из учеников не провалился. За два года не было случая, чтобы не поступили, даже при конкурсах. Вот какие молодцы! Я к чему веду разговор? Нужен хороший учитель, который умеет хорошо учить. Ребята способные. Могут овладеть очень сложными вопросами! Всем учащимся труднее всего дается математика. Но даже тех, кому она наиболее трудна, можно научить. Я вел математику с 9-го класса, а если бы с 7-го?! Каких бы талантливых учеников воспитал!»

Некоторые штрихи к портрету П. М. Машерова в годы его работы учителем и в последующие годы добавляют воспоминания приемной дочери Петра Миро­новича — бывшей учительницы начальных классов средней школы № 87 г. Мин­ска Л. Я. Мельниковой (Дерюжиной):

«Больше всего запомнилось, как Петр Миронович играл разные роли в моло­дежном театре в Россонах. Иногда он надевал на голову гладкий рыжий парик. Не случайно, видимо, дети прозвали его Дармидоном... Но он не обижался на них.

Когда мы переехали из Латвии, он помог выучить белорусский язык, посту­пить в педучилище (я же учила латышский язык). Помню, когда писала диктант, сделала 101 ошибку. Расплакалась. Но Петр Миронович успокоил. Позднее моих сестер устроил в детский дом.

Однажды спросил у меня:

— Как ты думаешь, какая самая престижная наука?

— Химия, — ответила я, ибо мечтала стать химиком.

Ожидала его похвалы, а он в ответ:

— Психология.

Через много лет поняла, что он был прав. Нужная наука психология. Ведь именно она помогает понимать людей.»

В беседе с ближайшим соратником П. М. Машерова — бывшим вторым секретарем ЦК Компартии Белоруссии, Председателем Совета Министров БССР А. Н. Аксеновым я услышал от него такие слова: «Многие партийные работни­ки за глаза называли Петра Мироновича «большим учителем» или «учителем с большой буквы».

Будучи еще студентом исторического факультета, автор этих строк в 1959—1960 годах, выполняя общественное поручение — агитатора на выборах, оказал­ся в квартире секретаря ЦК КПБ П. М. Машерова и встречался с его супругой Полиной Андреевной. Она отметила, что уже со школьных лет у Петра Миро­новича вырабатывался характер, главной чертой которого была настойчивость в достижении цели. Он был очень целеустремленным и никогда не отступал, не решив того или иного вопроса. Будучи уже на ответственной партийной работе, Машеров старался оставаться воспитателем, педагогом. «Такова профессия учи­теля, — говорил Петр Миронович, — умело, тонко воспитывать людей, делать их хорошими, пробуждать у них благородные чувства».

Война

...Влюбленный в свое дело педагог Машеров строил светлые мечты: сдача экзаменов в аспирантуру, интересная научная работа...

Но все планы молодого учителя Петра Машерова перечеркнула война. И вот вместо заявления в аспирантуру он несет в военкомат заявление с прось­бой направить его на фронт. Ему отказывают, как и многим другим. Но вскоре в Россонах из нескольких сотен добровольцев создается истребительный батальон. Сюда и направили Петра Машерова.

Долгие годы в официальных материалах и многочисленных публикациях о жизни и деятельности Петра Машерова ничего не говорилось о его пребывании в плену. Мы коснемся этой «деликатной» темы.

Дело обстояло так. Почти безоружные россонские добровольцы из истреби­тельного батальона вместе с отступающими частями Красной Армии отходили на восток. Однако через три дня, 24 июля 1941 года, при переходе в районе Невеля Ленинградского шоссе, густо забитого немецкими войсками, кольцо окружения замыкается. В районе местечка Пустошки Калининской области Петр Машеров с группой бойцов попадает в плен.

Глухой ночью 28 июля Петру Машерову удалось бежать из плена. Таким образом, он находился в плену... всего четыре дня.

....5 августа 1941 года Петр Машеров добрался до родительского дома в Россонах, которые были заняты немцами. Он устроился работать счетоводом в нераспущенный колхоз «Россоны» и учительствовал в школе.

На рассказе Машерова в его личном деле о работе в Россонах в 1941 — начале 1942 года кто-то пометил: счетоводом девять месяцев, учителем три месяца.