— Во-о-о-т! Эт-то по-нашему. Не составишь компанию?

— Домой надо, за продуктами в магазин вышел.

— Ну по стаканчику?

— Чёрт с тобой. По стаканчику, и всё.

— Ай да ты, ай да ты, цену набивал себе? — засмеялся Витёк. — Айн момэнт.

Он резво забежал в магазин и уже через минуту вышел с бутылкой прозрачной жидкости. Загремев мелочёвкой в кармане, он достал ключ от гаража и махнул, приглашая за собой. Толя шёл за ним немного погодя, чтобы кто из случайных знакомых не подумал лишнего. Неподалёку ребята бегали со щенками. Они показывали им веточку и кидали, надеясь, что щенки её принесут обратно. Те бегали за палкой, думая, что это еда, хватали лапами, нюхали и отходили. Увидев идущих людей, они побежали к ним поластиться и поклянчить еды.

Лицо Толи вмиг залилось багряной краской. Увидев подбегающих к нему щенков, он пыхнул паром из ноздрей, замахнулся ногой и пнул в них снег. Поскользнувшись, упал на спину и смешно крякнул так, что Витёк не сдержал смеха.

Дети смеялись взахлёб, приговаривая: «Так ему и надо! Будет знать, как зверей обижать!».

От этих слов лицо мужчины ещё сильнее залилось красным гневом. Он кряхтел, вставая, чтобы отругать детей, но те, не прекращая смеяться, уже бежали прочь.

— Право, друж-жище, чего ты так на них ополчился? Ну бегают и бегают?

— Вот пусть не бегаю. Отравлю, зараз!

— Дурак ты, Толька, — сплюнул на землю Витёк. — Идём праздновать? Чего встал?

— Иди один, умняга!

С этими словами он развернулся и пошёл обратно в магазин. Настроение отмечать новый год с другом-товарищем у него пропало.

Дядя Толя ещё долго суетился: то в магазин, то в гараж, то ещё куда-нибудь, и так до самого вечера он бегал, запыхавшись, потеряв всё желание встречать наступающий Новый год.

Сумерки спустились рано. Улицы опустели. Вдалеке слышались песни и музыка, а Толя, держа под рукой запасную самодельную табуретку, с которой он когда-то ходил рыбачить, шёл домой. В округе не было ни души, и он был рад, что никто его не донимал. Устало вздохнув, он поставил на снег табурет и сел отдохнуть минуту.

Тут позади послышался рык. Что-то медленно приближалось к нему.

— Брысь! — пнул он снег в пустоту перед собой, — Даже здесь псы пристают.

Рык не исчез — он становился всё ближе. Среди тяжёлых шагов теперь можно было различить маленькие шажочки.

— Стая собралась? Травить надо было вас! Ух!

Толя встал и взял в руку табурет. Он успел разглядеть, как что-то высокое и ужасное подошло к нему. На обезображенном лице была густая седая борода, свисающая почти до земли. Нечто было согнуто, словно старик, но немощи в нём не было. Толя не успел пискнуть, как его живот рассекло три острых, как бритва, когтя, обнажая внутренности. Снег стал тёмно-красным, и на него упало тело. Двое щенков бегали рядом. Их не пугало нечто, наоборот, они чувствовали, что оно их защитит. Они подошли к нему и поластились об уродливые ноги. Нечто протянуло руку и погладило щенков:

— Хо-хо, — сказало нечто и исчезло, вместе с двумя тёплыми комочками.

Когда утром Таня проснулась, она не спешила заглядывать под ёлку. Ей было лень вылезать из тёплой постельки. На кухне родители что-то шептали и интерес заставил девочку встать и выйти из комнаты. Там она увидела, что рядом с мамой и папой стоит мужчина в полицейской форме и что-то записывает.

— З-здравствуйте, — неуверенно сказала девочка.

— Здравствуй, — приветливо улыбнулся мужчина в форме, — я тебя разбудил? Прости.

— А что случилось?

— Таня, — к ней подошёл отец и завёл обратно в комнату, — дядя полицейский обходит жильцов. Скажи, ты ночью не слышала ничего странного на улице?

— Странного?

— Да, потому что… Дядя Толя, он… с ним случилось кое-что нехорошее.

— Он умер?

— Ты всё-таки слышала разговор? Ох…

— Нет, папочка, я ничего не знаю.

— Вот и славно, — поцеловав дочурку, отец вернулся на кухню.

Таня улыбнулась и подошла к окну. На улице было солнечно. Первый день года был тёплым и бесснежным.