В один из июньских дней 1951 года с ним произошло необычное событие, не предвещаемое ничем ни за день, ни за неделю до этого. Сэм сидел один в своей конторе и изучал дело о наследстве фермера по фамилии Льюис, который скончался, не оставив завещания. Власти штата собирались конфисковать его поместье за неуплату налогов, вследствие чего жена и четверо детей Льюиса оказались бы низвергнуты из относительного достатка в полную нищету. Сэм собирался не допустить этого, вот только надо было придумать, как именно это сделать...

Он услышал, как открылась входная дверь. Работая на округ, Сэм всегда держал секретаршу, но сейчас, когда он стал сам себе хозяин, секретарши у него не было. Встав из-за стола, Сэм проложил себе путь сквозь густой табачный дым и открыл дверь в приемную. Там на диванчике сидел элегантный господин и рассеянно листал старый журнал «Лук».

— Сэр, вы договаривались о приеме? — спросил Сэм.

Незнакомец поднял взгляд.

Лицо, покрытое мягким загаром, свидетельствующим об отпуске на дорогом курорте, большая залысина на лбу, очень ухоженная внешность, неопределенный возраст — между тридцатью и пятьюдесятью. Общее впечатление достатка. Подогнанный по фигуре синий костюм в тонкую полоску, светло-кремовая рубашка и строгий черный галстук. Жемчужно-серая фетровая шляпа лежала на диванчике рядом; на ногах черные лакированные штиблеты, вероятно, сделанные на заказ, и носки с вензелями. Сэм обратил внимание на то, что штиблеты начищены до самых подошв, это свидетельствовало о работе профессионала — на железнодорожном вокзале, в гостинице или в парикмахерской.

— Увы, нет, мистер Винсент. Однако я с радостью договорюсь с вами о том, чтобы вы приняли меня в любое удобное время. Или, если хотите, подожду, пока вы освободитесь.

— Гм, — неуверенно произнес Сэм, почувствовав, что дело пахнет деньгами. — В настоящий момент я поглощен одним делом, мистер... э?..

— Моя фамилия Тругуд, сэр.

— Мистер Тругуд. Вы можете подождать несколько минут, пока я разберу бумаги и наведу порядок на столе?

— Разумеется. У меня и в мыслях не было вам мешать.

Сэм юркнул обратно в кабинет. Быстро собрав бумаги по делу Льюиса, он сунул их в папку и спрятал ее в ящик письменного стола. На столе царил полный разгром, и Сэм навел элементарный порядок, из чего следовало, что после ухода мистера Тругуда ему придется восстанавливать беспорядок. Однако он готов был признать, что щедрый, респектабельный клиент ему сейчас совсем не помешает, явившись хоть какой-то отдушиной от бедняков Льюисов, а также Дженнингсов, Джонсов, Смитов, Бопре, Диконов и Хьюстонов, заполнявших все обозримое будущее. Более или менее подготовившись, Сэм достал из ящика новую тетрадку и, подписав ее: «ТРУГУД», поставил число.

Он открыл дверь.

— Сэр, теперь я могу вас принять.

— Благодарю вас, мистер Винсент.

Изящным движением поднявшись с диванчика, Тругуд улыбнулся и вошел в кабинет, делая вид, что не замечает беспорядка, мусора, разбросанных папок, изъеденной молью оленьей головы и даже висящего в воздухе табачного дыма из вересковой трубки, буквально осязаемого на ощупь.

Пройдя следом в кабинет, Сэм указал Тругуду на стул. Пока он обходил стол, чтобы занять свое место, посетитель достал свою визитную карточку.

— Ага, — заметил Сэм, взглянув на карточку. — Вижу, мы с вами коллеги.

— Вы правы, — подтвердил посетитель.

Судя по визитной карточке, адвокат Дейвис Тругуд работал в юридической фирме «Моусли, Ваканнс и Дестин», 777, Северо-Мичиганское авеню, Чикаго, штат Иллинойс.

— Итак, мистер Тругуд, я полностью к вашим услугам.

— Благодарю вас, мистер Винсент. Позвольте заметить, я много о вас наслышан, и мне пришлось предпринять определенные усилия, чтобы вас разыскать.

— Сэр, я никуда отсюда не выезжал. Я не имел понятия, что слухи о моей деятельности вышли за пределы нашего маленького невежественного штата. И уж тем более не мог предположить, что они дошли до такого большого и образованного города, как Чикаго.

— Ну, сэр, возможно, так далеко слухи все же не дошли. Но они распространились по всему Югу или, точнее сказать, по определенной части Юга.

— И что же это за часть Юга, сэр?

— Тот Юг, который населен цветными, сэр. Неграми. Вас называют одним из немногих белых адвокатов, которые справедливо относятся к представителям чернокожей расы.

— Что ж, — ответил застигнутый врасплох Сэм, — если под этим понимать то, что в бытность мою окружным прокурором я обрушивал всю строгость закона на преступника, каким бы ни был цвет его кожи, это соответствует действительности. Я верю в закон. Но не спешите судить обо мне, сэр. Меня ни в коем случае нельзя считать борцом за расовое равноправие. Я не являюсь защитником гражданских прав негров и не собираюсь им становиться. Подобно многим, я считаю, что на долю американских чернокожих выпало много несправедливостей. Однако я также считаю, что исправление этого положения — процесс длительный. Я не сторонник того, что следует разрушить все до основания ради сомнительных моральных понятий, ибо это восстановит против меня представителей моей собственной расы, выплеснет гнев озлобленных белых на бедных негров и в конечном счете приведет ко всеобщей разрухе. Поэтому, мистер Тругуд, если вы считаете меня человеком, способным возглавить крестовый поход, потребовать пересмотра закона, бросить перчатку, сжечь мосты, спеть гимн или совершить какой-нибудь другой подвиг, должен вас предупредить: вы ошибаетесь.

— Мистер Винсент, благодарю вас за искренность. Должен признаться, большинство адвокатов-южан предпочитают разговаривать на каком-то особом языке, понять который может только выпускник «Старой мисс»[3]или университета Алабамы. Вы, сэр, по крайней мере, прямо выражаете свои мысли.

— Я нахожу в этом удовольствие. Вероятно, это следствие того, что я получил образование на Восточном побережье.

— Замечательно, сэр. Итак, перейдем к делу. Мне нужен поверенный, который отправился бы в один маленький городок в провинциальной глубинке Юга и навел там кое-какие справки частного характера. Этот человек должен быть чрезвычайно умным, обладать определенным обаянием, быть упрямым, как наш Господь, и абсолютно неподкупным. Кроме того, он должен быть достаточно храбрым или хотя бы не пасовать, столкнувшись с проявлением враждебности. Этот человек также должен уметь одинаково свободно общаться с представителями различных рас — белыми и неграми. Он должен уметь ладить с сотрудниками правоохранительных органов определенного типа — такими, которые сначала сбивают с человека шляпу, а уж потом разговаривают с ним. Вознаграждение за эту работу, которая продлится примерно неделю, будет весьма высоким, учитывая сложность порученного дела. Полагаю, у вас нет никаких моральных предубеждений против высокого вознаграждения, не так ли, мистер Винсент?