Но в отличие от милых Элис и Хилари Сабрина не питала никаких иллюзий относительно своего будущего и не надеялась найти в столице жениха. Лондонцы такие утонченные, образованные, не то что она, провинциальная простушка, привыкшая к нескончаемым беседам об урожае, арендаторах и погоде. Лондонский свет буквально упивался сплетнями — пикантными, грубыми, лживыми, сплетнями обо всех и о каждом. Кроме того, в столицу слетелись десятки молодых барышень, имевших одинаковые надежды и намерения: недаром Лондон считался едва ли не единственным местом, где можно отыскать достойного супруга.

Однако по мере приближения вечера Сабрина постепенно успокаивалась. Немало помогло то, что она успела подружиться с Офелией, пользовавшейся шумным успехом у молодых людей. Офелия выросла в столице, была знакома с каждым, знала все последние остроты и, не стесняясь, судачила с приятельницами о ближних, даже если это задевало и ее репутацию. Типичная обитательница Лондона, она была тут в своей стихии как рыба в воде. Кроме того, ее дебют состоялся три недели назад, в самом начале сезона.

Для Офелии прибыть вовремя на первый бал сезона отнюдь не было главной целью, тем более что при ее красоте она была просто обречена на успех. Ирония ситуации заключалась в том, что Офелии вообще ни к чему было охотиться за женихом. Она уже была помолвлена, хотя никогда не видела будущего супруга. Ее дебют стал лишь данью традициям: по крайней мере Сабрина так считала, пока не узнала, что ее новой подруге не слишком нравится будущий муж, найденный для нее родителями, и что та преисполнена решимости составить более выгодную партию. При этом Сабрина находила в высшей степени неприятным способ, с помощью которого Офелия собиралась достигнуть этой цели. Он заключался в том, что Офелия всячески чернила своего жениха перед всеми, кто давал себе труд выслушать ее, издевалась и оскорбляла беднягу. Но насколько Сабрина успела усвоить, именно так поступали все лондонские дамы, намеревавшиеся избавиться от нежеланного поклонника.

И как бы она сама ни жалела вышеупомянутого господина, который не мог достойно защититься и положить конец слухам, распространяемым Офелией, поскольку жил не в Лондоне, все же она считала, что не имеет права вмешиваться. А если все, что говорит Офелия о своем женихе, чистая правда? Откуда Сабрине знать?

Кроме того, мать Офелии — добрая приятельница тети Хилари и хозяйка дома, в котором они остановились. Вероятно, леди Мэри стоило бы узнать о проделках дочери, чтобы положить им конец, но Сабрина считала, что наушничать нечестно. Офелия так хорошо отнеслась к ней, представила своим друзьям… Нет, предать ее немыслимо. Кроме того, тетушки почему-то очень невзлюбили деда жениха…

Это было, на взгляд Сабрины, довольно странно, потому она и жалела незнакомого молодого человека. Собственно говоря, он был ее соседом, вернее, не он, а его дед, которого тетушки неизменно именовали «дряхлым болваном», «отшельником», а когда думали, что Сабрина не слышит, то и «старым ублюдком». Они были поражены, узнав, что у него есть внук, и неодобрительно качали головами, когда мать Офелии объявила о помолвке дочери с доселе неизвестным им наследником. Что еще за внук? В округе о нем не ведал ни один человек!

Однако, по словам леди Мэри, именно маркиз соизволил написать ее мужу и сделать предложение от имени внука. Риды, разумеется, обеими руками ухватились за столь удачную возможность получить славный древний титул для дочери. Импонировало им и то, что маркиз был довольно богат и завещал все свое состояние ближайшему родственнику. Только Офелия не проявляла никакого восторга по поводу выпавшего на ее долю счастья… вернее, Офелия и целый полк ее обожателей. А поклонников у нее и в самом деле было великое множество. Молодые люди вились вокруг нее, как пчелы у цветка. Да и могло ли быть иначе? Офелии выпало счастье родиться голубоглазой блондинкой. Кроме того, черты ее лица словно вышли из-под кисти художника, а сама она в отличие от матери была стройна, как тростинка!

К сожалению, Сабрина не могла похвастаться подобными достоинствами. Ростом она не слишком удалась, всего пять футов два дюйма, что было бы совсем не так плохо, не обладай она пышной грудью и довольно широкими бедрами, из-за чего талия казалась неестественно тонкой.

Но и это не беда, будь она блондинкой, как теперь модно. Увы, природа наградила ее гривой каштановых непокорных волос, без малейшего блеска. Вот только глаза… Глаза были особенными. Радужка цвета весенней сирени была словно заключена в темно-фиолетовое кольцо, так что многие терялись, впервые увидев такое чудо.

Сабрине становилось не по себе, когда едва знакомые мужчины и женщины при первой встрече долго рассматривали ее, словно были не в силах поверить тому, что видят. В довершение ко всему лицо ее не было ни красивым, ни уродливым… «Невзрачным» — вот самое подходящее определение.

Собственно говоря, Сабрина ничуть не страдала по этому поводу… до тех пор, пока не встретила Офелию и не поняла, что такое истинная красота. Они отличались друг от друга, как ночь и день, и, возможно, именно поэтому, прибыв на бал, Сабрина сразу успокоилась и забыла все утренние волнения. Она была достаточно трезвым человеком, чтобы прийти к выводу: нет никакого смысла соперничать с Офелией. Осознав это, Сабрина сумела снова стать собой, а не той застенчивой неуклюжей серой мышкой, которой ощущала себя все это время.

Никто не знал, что под не слишком броской внешностью скрывается создание, обладающее восхитительным чувством юмора и умеющее донести этот юмор до окружающих. Она могла быть прямой, откровенной, даже дерзкой и одновременно беззлобно шутить над знакомыми и соседями. Сабрина обладала прирожденным даром разгонять чужую тоску, облегчать боль и возвращать людям хорошее настроение. Живя с ворчливыми, вечно ссорившимися тетками, она в совершенстве овладела искусством успокаивать их — ее вмешательство всегда гасило огонь мелких дрязг.

Джентльмены, приглашавшие Сабрину на танец этой ночью, вероятно, делали это лишь потому, что хотели больше узнать об Офелии и ее женихе. Но поскольку она не слишком хорошо знала Офелию и совсем плохо — ее нареченного, то далеко не всегда могла ответить на их вопросы. Зато она искрилась остроумием и заражала партнеров весельем. Некоторые даже пригласили ее еще раз именно по этой причине: она их забавляла. И в какой-то момент оказалось, что сразу трое поклонников оспаривают честь танцевать с ней.

К несчастью, Офелия тоже это заметила…

Офелия стояла на противоположном конце бальной залы в обществе трех ближайших подруг… вернее — двух и еще одной девушки, втайне презиравшей ее, но не находившей в себе сил отдалиться от нее, перестать греться в лучах ее неоспоримого успеха. Каждая из троицы была по-своему привлекательной, хотя до Офелии им было далеко, да и знатностью ни одна ее не превосходила. Она родилась дочерью графа, а у остальных титулы были менее блестящими. Но Офелия по природе своей не могла допустить, чтобы кто-то из ближайшего окружения затмевал ее происхождением и красотой.

Надо сказать, Офелия не подозревала о неприязни Мейвис Ньюболт. Правда, временами ее задевали уколы и язвительные замечания Мейвис, но она никогда не относила их на счет зависти или антипатии. Да и как можно не любить ее, такую живую, веселую, ослепительную?