Внезапно возникший среди камней силуэт заставил его резко остановиться. Для любого человека он был бы всего лишь темным пятном, но Ловкач, наделенный даром ночного видения, разглядел в нем ребенка: мальчика, пяти-шести лет от роду. Из одежды на нем были лишь жалкие лохмотья, а кожа побелела от холода. На бледном личике выделялись темные непроницаемые глаза. Он был бос.

От одного взгляда на маленькую фигурку Ловкача до самых костей продрал мороз.

«Я не прикончил его, пока мог».

Мальчишка рванулся вперед, и Ловкач зашипел на него, словно рассерженный кот. Глаза ребенка, горевшие предвкушением, внезапно потускнели, и он озадаченно уставился на Ловкача.

– Я тебе не по зубам, – отрезал Ловкач. – Ступай, приведи хозяина.

Мальчишка разглядывал его еще мгновение, а затем скрылся среди камней. Ловкач прикрыл глаза, чувствуя, как качнулся мир и внутри него начал закручиваться всепоглощающий темный вихрь. В тот момент, когда девчушка расколола Новолондонский Мост, к нему пришла абсолютная уверенность, но с тех самых пор не прошло и мгновения без сомнений. Она была во власти мортийцев, и Хоуэлл в последнем донесении ясно дал понять, что ее собираются везти в Демин. Истинная Королева наконец-то появилась, но, похоже, было слишком поздно.

Что-то двигалось вниз по склону. Вроде просто пятно, темное на темном, но оно не ускользнуло от взора Ловкача. Он не сдвинулся с места, продолжая ждать. Последний раз, когда они встречались, был… когда? Больше двух веков назад, тогда на троне еще сидел Джеймс Рэйли. Ловкач хотел проверить, сможет ли Роу убить его. Встреча действительно окончилась битвой, но ни одному из них не удалось пролить ни капли крови.

«Мы были друзьями, – внезапно вспомнил Ловкач. – Добрыми друзьями».

Но все это осталось в прошлом, и, кажется, с тех пор прошла целая вечность. Когда темное пятно перед ним превратилось в мужчину, Ловкач напрягся. Жители Фэрвитчских гор окружили фигуру Сироты множеством мифов и легенд, но среди откровенных выдумок была и крупица правды: говорили, что у него два лица, одно светлое и одно темное. Какое же он покажет сегодня?

Светлое. Лицо, обращенное к Ловкачу, было ему давно знакомо: все такое же бледное, полное высокомерия. И лукавства. Роу всегда мог и черта уговорить; когда-то давно он смог убедить и Ловкача принять самое ужасное решение в своей жизни. Они молча разглядывали друг друга, стоя на открытом всем ветрам склоне, и Мортмин раскинулся за их спинами.

– Чего ты хочешь? – спросил Роу.

– Хочу отговорить тебя от этого. – Ловкач обвел рукой склон, лежащий у их ног. – От того пути, что ты выбрал. Ничего хорошего из этого не выйдет, даже для тебя.

– А с чего ты решил, что тебе известен мой путь?

– Ты идешь на юг, Роу. Я видел твоих тварей, рыскающих по ночам в деревнях неподалеку от Гляс-Вер. Мне неизвестна твоя конечная цель, но бедные мортийские крестьяне, определенно не имеют к ней никакого отношения. Почему бы тебе не оставить их в покое?

– Моих деток нужно кормить.

Ловкач ощутил движение справа от себя: одна из них, на это раз девчонка лет десяти, уселась на вершине скалы, уставившись на него напряженным неподвижным взглядом.

– И сколько у тебя теперь детей, Роу?

– Скоро будет легион.

Ловкач застыл, чувствуя, как где-то внутри разрастается темная дыра.

– И что потом?

Роу лишь широко улыбнулся. В этой улыбке не было ничего человеческого, и Ловкачу с трудом удалось не отшатнуться.

– Однажды ты уже разрушил королевство Тира, Роу. Ты правда хочешь сделать это снова?

– Мне помогли его разрушить, мой друг. Неужели прошло так много времени, что ты успел забыть? Или найти себе оправдание?

– Я помню о своих грехах. И пытаюсь искупить их.

– И как ты с этим живешь? – Роу указал на лежащую под ними землю. – Мортмин превратился в сточную канаву. Тир по-прежнему тонет.

– Неправда. Его удержат на плаву.

– Девчонка? – Роу издал смешок, глухой и безрадостный. – Да ладно, Гэв. У нее нет ничего, кроме верного пса и дара управлять толпой.

– Меня ты не проведешь, Роу. Ты тоже ее боишься.

Долгое мгновение Роу молчал, а затем спросил:

– Что ты здесь делаешь, Гэв?

– Служу девчонке.

– А! Так ты снова переметнулся.

Укол достиг цели, но Ловкач не отреагировал на провокацию.

– У нее твой сапфир, Роу. И сапфир Тиров, а еще их кровь. Она была там.

Роу замер с непроницаемым выражением лица.

– Где?

– В прошлом. Она видела Лили, видела Тира.

– С чего ты взял?

– Она сама сказала, а она не лгунья. Это лишь вопрос времени, когда она доберется до Джонатана. До нас.

Роу не ответил. Его взгляд скользил от скалы к скале. Ловкач, чувствуя, что ему удалось пробить брешь в стене его равнодушия, задавил в себе гнев и снова ринулся в бой.

– Разве ты не понимаешь, Роу, что это все меняет?

– Это ничего не меняет.

Ловкач вздохнул. У него в рукаве осталась последняя карта – информация, которую он берег на крайний случай. Это были отчаянные меры, ведь они заставят Роу начать охоту. Но таких мер требовали нынешние тяжелые времена. Королева у мортийцев, а без нее, Ловкач подозревал, Тирлинг разлетится на куски и без помощи Роу.

– Корона объявилась.

Роу вздернул голову вверх, словно собака, учуявшая что-то в воздухе.

– Корона?

– Да.

– Где?

Ловкач не ответил.

– С чего ты взял, что это не корона Рэйли?

– Потому что ту я уничтожил много лет назад, чтоб она наверняка не досталась Томасу. Это настоящая корона, Роу.

– Моя корона.

У Ловкача сердце упало. Давным-давно он помог этому человеку по доброй воле. Они оба совершали ужасные преступления, но раскаялся лишь он. Роу хватал, присваивал и никогда не оглядывался назад. На секунду у него мелькнула мысль, что он зря вообще пришел сюда, но он загнал ее поглубже и продолжил.

– Если бы корона оказалась в наших руках, Роу, мы могли бы отдать ее девочке, чтобы она все исправила. Могли бы искупить прошлое.

– Тебя все эти годы мучило раскаяние, и ты решил, что всех остальных тоже. Твои терзания совести меня не касаются. Если моя корона где-то там, я верну ее.

– И что потом? Никакие богатства мира не исправят того, что случилось с нами.

– Теперь мне понятен твой замысел. Думаешь, девчонка сможет тебя прикончить.

– Может и так.

– Но захочет ли она? – Роу скривил губы в злобной ухмылке. – У нее все на лице написано. Ясно, что она без ума от тебя.