и хотел еще о чем-нибудь спросить пацана, но в этот момент послышалась сирена — где-то подъезжала «скорая».

— Врачи? — не картавя, спросил малыш.

— Да, — опять улыбнулся Лексеич, — сейчас папку твоего посмотрят и подлечат.

— Я уколов боюсь, — опять насупился парнишка.

— А ты потом ко мне приходи, — засмеялся стоящий рядом Иваныч, — я расскажу, как перестать их бояться. Я тоже их раньше боялся, а потом перестал.

— Правда? — в глазах пацана было столько недоверия, что Лексеич не выдержал и смахнул слезу.

— Конечно, правда, — кивнул Иваныч. — Честно-честно.

Подошедшие врачи начали беглый осмотр пострадавшего, а собравшиеся вокруг зеваки обсуждали все, что обычно обсуждают в этом случае. Сквозь толпу пробралась пожилая женщина. Она тихонько подошла к врачам и, увидев пацана, бросилась к нему:

— Мишанька!

— Баба! — малыш кинулся ей на шею.

Валентин вздохнул.

— Ну, слава Богу! А то я уж чего только не передумал…

— Да уж, — ответил Лексеич. — Пошли, что ли?

Женщина меж тем направлялась к ним.

— Вот, вот, — стрекотал у нее на руках Миша, — эти дяденьки папину машину оттолкнули!

— Ну, спасибо вам, — у Мишиной бабушки на глазах стояли слезы. — Если бы не вы…

— Да ладно, что вы, — замахал руками Иваныч, — это ж он самый главный герой, — и он показал на пацанчика. — Если бы видели, как он машину толкал! — Лексеич и Валентин шумно согласились.

Бабушка посмотрела на внука. Тот как-то виновато улыбнулся.

— Я сейчас, — сказал Валентин и пошел к врачам, которые аккуратно ложили пострадавшего на носилки.

— Мать-то ушла от них, — пустив одинокую слезу, сказала женщина. — Давно, почти сразу, как он родился. Вот Роман один его и воспитывает. На двух работах пашет. Злой иногда бывает, срывается, но… я его понимаю. Помогаю, чем могу.

— Он сын ваш? — спросил Лексеич. — Вон, потащили его, давайте узнаем…

— Нет, — помотала головой женщина. — Теща я его. Меня он сейчас видел, так что поймет, где сын.

Иваныч присвистнул: — Охренеть!

Вернулся Валентин.

— Ну, все нормально в общем.

Все вскинули на него глаза, даже маленький Миша.

— Там пару ребер сломано, и подавлено немного, но в целом все могло быть… — он увидел лицо парнишки и постарался улыбнуться, — все хорошо, короче, скоро твоего папку выпишут.

— Мы пойдем, пожалуй, — сказал Иваныч. Товарищи заагакали.

— Спасибо вам еще раз, — женщина прижала к себе внука, — за него спасибо.

— Вы его это… — Иваныч почесал бороду, — он тут пережил столько, увидел всякого…

— Я его сейчас чайком хорошим напою, — улыбнулась женщина, и все будет хорошо. Скажи дяденькам «до свидания», Миша, и «спасибо» еще раз скажи.

— До свидания, дяденьки, — сказал парнишка. — И спасибо вам за папу. Я к вам приду сюда, если можно, потом, ладно? — он посмотрел на Иваныча. Тот кивнул, и бабушка с внуком ушли.

— Сам двоих вырастил, — глядя им вслед, цедил Иваныч, — и каждый раз такая история как серпом…

— Слушайте, негоже «копендоса» так бросать, — Лексеич вопросительно посмотрел на других «аборигенов». — Валек, глянь, нет ли там ключей?

— Тут они, — поглядел Валентин. — Только заводить-то как — она ж кипела!

— Так остыла поди…

— А колесо?

— Давай кое с чего другого начнем. Куда ставить будем? — и Лексеич с напором посмотрел на Иваныча. Тот поднял руки.

— Ладно-ладно. Еще пару недель все рано не собирался ничего покупать. Пусть стоит у меня. Я хоть руки приложу, покопаюсь в «классике»… А там этого мужика, глядишь, и выпишут. Но колесо сейчас придется менять, по любому!

— Валентин! — повысил голос Лексеич.

— Да знаю я, самый молодой и все такое, — забурчал тот и полез за запаской в багажник.

Они быстро заменили колесо, загнали почти не парящую «копейку» в гараж Иваныча и подошли к опрокинутому «столу».

— А водка еще осталась. Допьем? — Лексеич осмотрелся. — Время-то еще детское, завтра суббота. За закуской, если что, лезу я.

— Так лезь тогда, — засмеялся Валентин, а Иваныч просто пожал плечами.

— А что ты там до врачей ходил? — спросил бородач Валька, пока Лексеич кряхтел в овощной яме.

— Я не до врачей, я до этого мужика ходил. Они укол сделали, ему чуть легче стало, так понял, он лежал и в небо глядел. А я подошел и пару ласковых ему сказал, пока никто не слышал.

— Дурак, что ли? Он тут чуть концы не отдал…

— Нет, Иваныч. Я ему просто сказал, что не мы, а сын его от смерти спас. Пацан машину удержал, чтобы совсем его не удавила. И пусть не орет на него больше, потому как в следующий раз…

— Вот, я еще огурцов достал, — с банкой наперевес появился Лексеич. — Мы с моей благоверной насолим, а потом, Михал Лексеич, корячься один, таскай это все вниз. Но ведь есть приятность порой! А когда еще вот такое большое дело сделаешь?!

— Это точно! «И откуда взялось столько силы в руках…», — запел Валентин и, засмеявшись, скомандовал: — Наливай, Лексеич! Дай им Бог всем здоровья!