Мы к такому не привыкли.

Мужчины от смущения начали валять дурака. Вчера вечером пошли в нижний бар. Бармен Али встретил нас белозубой улыбкой, обращался к нам исключительно на русском языке, пересыпая речь недавно заученными пословицами и поговорками, дозированно чередуя их ненавязчивыми комплиментами. Василий развалился в кресле и стал жалобно канючить:

— Я в Москве привык на ночь пить ряженку, пару стаканчиков. Вот здесь все хорошо: коньяк французский любой, вина, коктейли… А ряженки нет! — Вася обратил свой делано печальный взор к бармену. — Али, что делать? Ряженку хочу! Нет, это не йогурт. Это совсем другое. Ря-жен-ка. Хочу, и все тут! Ведь не засну без нее. Что за отдых без ряженки?

Али внимательно посмотрел на расшалившегося великовозрастного капризулю и, пару раз взмахнув длиннющими ресницами, невозмутимо наполнил два огромных стакана ликером «Бейлис» и подал их на небольшом зеркальном подносе.

— Надеюсь, это может заменить ря-жен-ку, а завтра мы доставим ее из Москвы, специально для вас, — с почтительным поклоном заверил Али.

Вася торжественно обвел взглядом присутствующих и залпом опустошил стакан. Мы все одновременно прыснули со смеху. На его губах осталась белая пена, как будто он действительно пил ряженку. Тут вбежал перевозбужденный Ленчик и вальяжно раскинулся за столом, широко расставив худые, не тронутые загаром ноги.

— Ну, можете радоваться! — отрапортовал он, отдышавшись. — Нашел я у них недочет наконец-то! Два дня назад сдал свои фирменные трусы в прачечную, а они их до сих пор не вернули. Говорят — потеряли. Ага! Только сейчас оттуда, ходил скандалил, возмущался. Трусы фирменные, боксеры из французского бутика, не их турецкий ширпотреб. Мои любимые трусы! Обещали или найти, или компенсировать. Так оправдывались!.. Теперь я успокоился: мы — не в раю! Менеджер просил меня обязательно записывать все недостатки, чтобы они немедленно их устранили. Будем искать!

Ленчик выглядел курьезно с обгоревшей до красноты лысинкой и худой интеллигентской шеей. В цветастых длинных шортах он напоминал пестренького бойцового петуха.

— Я уверена, что у них в прачечной работает турчанка-фетишистка. Заиграла твои трусы, ведь ты у нас известный сердцеед, наверное, кокетничал с какой-нибудь одалиской из прачечной, — съязвила Лена, потягивая кампари.

Лена — это жена Васи, любителя ряженки. Они приехала с двоими детьми, Антошкой и Алиной. Ленчик приехал вместе с женой Ириной и дочкой Светочкой. Светочке пятнадцать лет, поэтому пришлось прихватить еще и бойфренда Глеба вместе с его очаровательной бабушкой — истинной шестидесятницей. И мы вдвоем с Ваней. Таким образом, наша компания состояла из одиннадцати человек.

…Мой Алеша — партнер Васи по бизнесу, он дружит с незапамятных времен с ним и его женой, поэтому я нахожусь под присмотром и нежной опекой этой семьи. Моей основной задачей на отдыхе было набраться здоровья, съесть как можно больше фруктов, усвоить на солнце витамин D, так необходимый для развития нашего будущего ребеночка. Как только мы с Алешей заделаем его, сразу же поженимся и переедем в наш новый, строящийся на самом берегу Клязьминского водохранилища дом. Алеша — типичный городской житель, урбанист. А мне кажется, что самое главное — это природа, деревья, дети, животные… У моих родителей есть крошечный домик на шести сотках. Когда я приезжаю к ним, за сто километров от Москвы, мне совершенно не хочется возвращаться. Так бы и сажала сутками цветы, полола бы и поливала. Мне очень нравится возиться в земле, но нужно быть очень осторожной и беречь руки. Все-таки я как-никак врач-травматолог, причем оперирующий, поэтому руки — мой рабочий инструмент. Но как же было бы хорошо жить нам всем вместе на природе!

Я так долго уговаривала Алешу построить дом, обрабатывала, убеждала и умоляла, подсовывала всякие красивые проспекты и журналы с домами и садами. Он упирался, отнекивался, наверное, побаивался. Все-таки дом — это ответственность, решение. Капиталовложения, наконец.

А я продолжала мечтать, визуализировать, строить в своем сознании прекрасный дом, окруженный радостным садом, рядом с лесом и рекой. Мои мечты были так отчетливы, что я иногда слышала, как гудят шмели над цветущими розами, чувствовала запахи скошенной травы…

Наконец Алеша решился.

Но один ввязываться в строительство Алексей никогда бы не отважился, поэтому ему пришлось увлечь моей мечтой двух своих партнеров по бизнесу. Мы очень долго искали подходящий участок, я изъездила почти все Подмосковье, обзвонила сотни фирм и риелторов. Наконец три владельца фирмы за сравнительно небольшую взятку администрации купили шикарный кусок земли практически на берегу Клязьминского водохранилища, в чудесной дубовой роще. Мы все вместе уже год строим три дома на участке в сто соток. Конечно, наши с Алешей вкусы не очень совпадают, дом получается больше такой, как он хочет… Ну что ж! Главное, чтобы нам потом было там хорошо, я постараюсь свить самое уютное и милое гнездышко, это я умею, как никто другой!

Так что мечты сбываются! Моя мечта о нашем счастливом доме была так сильна, что вовлекла в свой круговорот еще и две семьи его партнеров. Главный руководитель этого проекта, конечно, Леночка. Она — архитектор.

Я уже так явно представляю, как будет бегать по зеленой траве наш ребеночек со смешным Алешиным чуть закругленным носиком, как Алеша крепко подружится с моим Ванечкой, какие прекрасные цветы я посажу и какие блюда буду готовить на новой кухне. Я так люблю готовить! И принимать гостей тоже очень люблю. А уж копаться в земле!.. О! Говорят, у меня очень легкая рука, любое семечко прорастает в любой почве. Просто я их очень прошу, уговариваю, люблю, и все растет и цветет пышным цветом.

Обычные женские мечты так прекрасны, что они потихонечку осуществляются. А ведь еще несколько лет назад я была вдовой и даже надеяться не могла, что буду счастливой.

…С Ваниным папой мы познакомились еще на вступительных экзаменах в медицинский институт. Студент рабфака, он был намного старше меня, уже отслужил в армии. Мы с ним все время что-то учили вместе: то анатомию в холодной анатомичке, то акушерство в родильном доме, то травматологию в травматологическом пункте. Как-то незаметно и естественно, просто для удобства, поженились. Он решил: «Будем специализироваться в травматологии». Я согласилась, хотя мне больше хотелось специализироваться в косметологии или педиатрии. Мне было в тот момент совершенно все равно, потому что на последнем курсе я была беременна и уже государственные экзамены сдавала с убедительным животиком. У нас родился Ваня, все было очень хорошо, даже отдельная квартира нам досталась от Сережиной бабушки, маленькая, правда, но двухкомнатная.

А вот денег нам катастрофически не хватало, Сережа был гордым человеком и отвергал все попытки моих родителей как-то нам помочь. Они оба вышли на пенсию, но папа немножко подрабатывал в своем развалившемся НИИ. Когда Ванечке исполнился годик, Сергей стал работать в Чечне, рассчитывал через полгода вернуться. Он погиб, проработав в госпитале всего три месяца. Военно-полевой госпиталь взорвали. Сергей вернулся в Москву в цинковом гробу, и я даже не смогла в последний раз увидеть его лицо. На его похороны приехала худенькая пергидролевая медсестра Наташа. Она осталась жива, потому что именно в этот день уехала в Ростов делать аборт от моего мужа. Наташа зачем-то очень подробно рассказала мне о том, как Сергей ее любил и как обещал устроить в Москве. Может быть, она надеялась, что я стану ее здесь устраивать…