С самого начала я хочу четко заявить, что эта книга не является научным исследованием. Я не ученый, хотя за годы службы здесь мне посчастливилось познакомиться со многими учеными, приезжавшими изучать наших птиц и писавшими о них в научных журналах и докладах. В чем-то я им даже помог. Однако, несмотря на мой многолетний опыт ухода за воронами, у меня по-прежнему нет никакой официальной квалификации, связанной с птицами. Я не являюсь профессиональным орнитологом. Я – самый обычный парень, возможно, чуть более удачливый, чем остальные, ведь мне повезло провести большую часть жизни с одними из самых известных в мире птиц, наблюдая за тем, как они занимаются своими повседневными делами. Это книга о моей жизни и работе с воронами Тауэра, о том, что значит быть Смотрителем воронов.

* * *

Я родился и вырос в Дувре, в графстве Кент, на юго-востоке Англии. Мое самое раннее воспоминание – как я, едва начав ходить, вылез на карниз окна нашей гостиной. Я уже был готов отправиться в полет, когда меня поймали и втащили обратно в комнату. Такая вот ранняя тяга к свободе. Спустя несколько лет я повторил этот опыт, взобравшись на большое старое корявое дерево. Когда я оказался прямо над теплицей нашего соседа, то прыгнул. Хотел посмотреть, что произойдет. Произошло падение, прямо на стекло. У меня до сих пор остались шрамы.

К пятнадцати годам я уже прогуливал школу и примкнул к небольшой банде подростков, любивших шастать по окрестным лесам и холмам. Мы занимались тем, что жгли костры, пили сидр, воровали всякую мелочевку и вообще всячески валяли дурака. У нас были ножи, с помощью которых мы рыли себе пещеры и делали стрелы. Мы вламывались в старые чуланы и гаражи – ради проказы. Мы покупали петарды и засовывали их в выхлопные трубы автомобилей или запускали из старых водопроводных труб. Мы угнали пару мотоциклов и уехали на них в холмы, просто чтобы покататься. Мы пытались угнать «Форд Англия», но у него сел аккумулятор, и нас быстро поймала полиция. Помню, что за это мне крепко надрали уши.

Я не был худшим ребенком в округе, но я не был и лучшим.

Это был 1981 год. По телевизору гоняли новости о Йоркширском потрошителе, голодовках и бунтах в Брикстоне и Токстете, маршах «Национального фронта». Энох Пауэллвовсю разглагольствовал о межрасовой войне, СПИД на глазах превращался в глобальную проблему, а цифры безработицы стремительно росли. У власти была Тэтчер.

ИРАустраивала взрывы и убивала солдат и мирных жителей. Можно сказать, это был довольно непростой период британской истории.

И в начале такого нового десятилетия, мы были теми самыми мальчишками и девчонками, что вот-вот окончат школу и отправятся навстречу своим собственным приключениям.

Мои родители начали беспокоиться. Я пил, курил, шатался по вечеринкам, отправлялся на ночевки в холмы и на драки с другими бандами. Что было со мной делать?

И тут к нам в школу пришел армейский консультант. Это был один из тех редких дней, когда я присутствовал на занятиях.

Как и многие ребята того времени, я провел большую часть детства, инсценируя события Второй мировой войны, играя в солдатики и устраивая драки и сражения со своими друзьями – союзники против нацистов и все такое. Я также читал старые военные комиксы 1970-х годов, типа «The Victor», «Warlord» и «Battle». По телевизору показывали сериал «Папашина армия», а еще «Коджака», «Человека на шесть миллионов долларов», «Кунг-фу» и «Планету обезьян», и там везде хорошие парни дрались с плохими. Поэтому, когда армейский консультант зачитал нам свой доклад и раздал листовки с призывом вступить в армию – вот она, жизнь, полная приключений, жизнь хороших и плохих парней, крутых ребят и драк, – я подумал, что это то, что нужно. Я принес листовки домой и поговорил с родителями, которые тогда, похоже, решили, что лучше уж это, чем если я закончу в тюрьме.

Вдвоем с мамой я отправился в армейский вербовочный центр в Дувре – маленький барак из красного кирпича, прячущийся у подножия скал, где-то между восточным причалом и паромным терминалом. Там сидел старый сержант службы вербовки, у которого на лице было написано, как ему скучно. Все, что требовалось – пройти базовые тесты на грамотность и умение считать, а потом поставить подпись над пунктирной линией, принять шиллинг от Королевы, и все, ты уже был с ними. Что я и сделал.

Это было лучшее решение из всех, когда-либо принятых мной в жизни.

Я отправился в казармы Дипкат, чтобы пройти испытания по физической подготовке, собеседование и тест на общие знания. Результаты теста оказались настолько хороши, что меня спросили, не лучше ли мне пойти учиться финансам. Я был тем еще шалопутом, как говорят у нас в Великобритании, но не был дураком. Мог бы стать инженером или даже медбратом в ветеринарной клинике. Я мог бы выучиться приличной профессии, но к тому времени началась Фолклендская война, и мне захотелось научиться стрелять из ружья, стать военным и как-то жить с этим дальше. Поэтому я решил поступить в старую добрую армию. Я бросил школу, родители отвезли меня на вокзал Дувр-Прайори, я помахал им на прощание, и 18 июня 1982 года начал свой армейский путь в качестве солдата Младшего пехотного батальона в Бассингборне, что произошло через несколько дней после того, как британские войска отбили у Аргентины Порт-Стэнли, и Фолклендская война закончилась. Мне было шестнадцать с половиной лет. Это стало началом почти четвертьвековой военной службы – долгой карьеры, которая провела меня по самым разным уголкам мира и, наконец, забросила в Лондонский Тауэр и свела с моими друзьями-воронами.

Мне очень повезло, что у меня было две службы: сперва в роли военного и теперь в качестве йомена. Как военный я видел лучшее и худшее из того, на что способны люди. Как Смотритель воронов я получил уникальную возможность изучить жизнь и поведение, пожалуй, самых необычных, после человека, существ в мире. Вороны удивительно похожи на нас: многогранны, всеядны и легко приспосабливаются, способны на великую жестокость и великую доброту, и в целом им удается неплохо ладить друг с другом. Лучше поняв воронов, я многое узнал о том, что значит быть человеком: я научился слушать, наблюдать и сохранять спокойствие. Вороны были моими учителями, а я – их учеником.

* * *

У меня сохранилась фотография, на которой я, еще ребенком, запечатлен во время школьной поездки в Лондон. Трафальгарская площадь. Мы приехали из Кента на поезде. Какое же это было удовольствие – Лондон! Я сижу на корточках, на мне расклешенные брюки, и я щеголяю стрижкой «под горшок» – на дворе, в конце концов, 70-е годы. Я сосредоточенно кормлю голубей. На фото вы можете видеть, насколько я заинтересован и поглощен этим занятием. Вы видите выражение моего лица, вопрошающего: «Что же это за птицы?»

Эта увлеченность до сих пор со мной. Надеюсь, что чтение книги захватит и вас тоже.

Насколько мне известно, я всего лишь шестой по счету Смотритель воронов в Тауэре. Раньше забота о воронах входила в обязанности йомена-квартирмейстера. Как и многие другие «великие британские традиции», должность Смотрителя воронов на самом деле является недавним изобретением. Легенда гласит, что после назначения Генри Джонса йоменом-квартирмейстером (это случилось сразу после Второй мировой войны), некоторые из его старших коллег начали подшучивать над ним из-за его повышенной любви к птицам. Его стали ласково называть «двинутым на воронах», со временем прозвище трансформировалось и заменило собой «квартирмейстера». После того как место Генри Джонса в 1968 году занял Джон Уилмингтон, должность Смотрителя воронов («Raven Master») получила официальное признание и избавилась от привкуса душевного нездоровья в наименовании. Спустя еще несколько лет – без сомнений, нам следует благодарить за это обычную канцелярскую ошибку где-то в недрах Тауэра – два отдельных слова объединились в одно, и должность обрела нынешнее название («Ravenmaster»).