litbaza книги онлайнИсторическая прозаТайны Третьего Рейха. Спартанцы Гитлера - Олег Пленков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 109
Перейти на страницу:

Социально-политическое развитие Германии в 30-е гг. бросило вызов и марксисткой, и либеральной теориям исторического развития и прогресса, в итоге дискредитировав их. В соответствии с либеральной просветительской теорией, в Германии должна была осуществиться в первую очередь демократизация, ибо именно в Германии в ту пору наблюдалась самая высокая в мире степень грамотности населения. По марксисткой же теории Германия — как высокоразвитая капиталистическая страна, имеющая самый сознательный и многочисленный рабочий класс, — должна была в своем революционном развитии указать путь другим странам. То, что произошло в Германии на самом деле, опрокинуло все расчеты и предположения. Поэтому, избавившись от догматических подходов и суждений, следует обратиться прямо к тому, что именно привлекло в национал-социализме молодежь, крестьян, женщин, военных, студентов, пенсионеров, ученых, служащих, торговцев, ремесленников, представителей вольных профессий, других людей, что побудило их оказывать постоянную поддержку «чудовищному», как нам сейчас представляется, режиму. Какова внутренняя логика такого развития, что конкретно побуждало разные социальные группы в Германии принимать и приветствовать нацизм?

Каждый тоталитарный режим оказывал своеобразное магическое воздействие на людей — он очаровывал, околдовывал мифами, декорациями, инсценировками. С точки зрения политкорректности трудно даже признать сам факт столь продолжительного магического воздействия на людей. Во многом именно поэтому после 1945 г. в Германии и Европе в целом сознательно оттесняли это малоприятное признание на второй план, старались игнорировать, в итоге сформировав в обществе «комплекс недоговоренности».

Для того, чтобы по-настоящему преодолеть нацистский тоталитаризм, — а не «отмахнуться» от него, толком не зная и не понимая ни его природы, ни его истории, — необходимо говорить о нормальной, позитивной стороне истории Третьего Рейха так же подробно и открыто, как и о его преступной, антигуманной сущности. Этот разговор должен вестись спокойно, свободно и — самое главное — строго научно, без опасения быть заподозренным в симпатиях к нацизму, без страха задеть память жертв нацистского террора и обелить преступные деяния, более уместного в публицистике, а не в специальном исследовании.

При этом восстанавливать историю эволюции различных социальных групп Третьего Рейха следует не в современных понятиях и категориях, а в понятиях и категориях того времени, о котором идет речь. Также «с поправкой на прошлое» необходимо учитывать и психологический фактор. При этом важно соблюдать определенную — чисто человеческую и идеологическую — дистанцию по отношению к предмету обсуждения.

Так, например, если мы попробуем понять, почему нацистское движение оказалось массово-молодежным, то увидим, что произошло это по причине того, что нацисты сделали ставку на культ красоты, героизма, мужества, чувства общности, отвергнув при этом культ интеллектуализма. Нацистские идеалы были весьма живучими и двигали многими молодыми людьми по причине своей романтической притягательности, утверждавшей возвышение над обыденностью[1]. Крупной ошибкой было бы считать причиной воздействия нацизма на молодежь только насилие и жестокость. Встает вопрос: каким образом гитлеровцы смогли превратить молодежные романтические ценности в боевые понятия и лозунги милитаристского и популистского движения обновления?

Другой пример. Нацистский режим обеспечил невиданную ранее не только в Германии, но и в мире социальную защищенность женщин, причем эта защищенность не была следствием эмансипационных устремлений и процессов, а носила патриархально-шовинистический характер. Даже во время войны в демократических западных странах и в Советской России мобилизация женщин либо на строительно-оборонные работы, либо на труд на оборонных предприятиях и во вредном производстве была значительно выше, чем в Германии — Гитлер был категорически против массового привлечения немецких женщин к производственной деятельности, которая, на его взгляд, могла серьезно повредить самой главной и основной женской функции воспроизводства и воспитания подрастающего поколения. Во время войны основным занятием большинства немецких женщин было периодическое протирание пыли в покинутом мужьями, братьями и сыновьями доме. Нацисты вообще хотели уподобить весь немецкий народ высокородной семье, корни которой известны до глубокой древности: такой подход к немецкой общности, несомненно, должен был вызвать возвышенные чувства гордости в связи с принадлежностью к ней. Хранительницей этой семьи в глазах нацистов была женщина. Эта тема тем более любопытна и привлекательна для рассмотрения, что во многих других странах, особенно в нашей, эмансипация женщин привела не к разумному, настоящему освобождению женщин от бремени разного рода обязанностей, препятствующих гармоническому развитию, а, наоборот, под маркой ложной эмансипации — к двойной нагрузке — и на производстве, и на работе по дому, от которой в действительности никто женщин не освободил. Как же интерпретировать такой важнейший элемент социальной истории, как женский вопрос, в случае с нацистской Германией? Следует ли сделать вывод о том, что Гитлер, в отличие и от либералов, и от марксистов, и от феминисток, был гораздо ближе к пониманию места и роли женщины в современном обществе? В литературе часто встречается мнение о том, что нацизм якобы был тесно связан с авторитарной семьей, но ведь эта самая «авторитарная семья» прекрасно существовала и в демократической Франции, и в либеральной Британии, и в большевистской России. Таким образом, анализ истории решения женского вопроса в Третьем Рейхе должен носить самостоятельный характер и не может быть простой производной от общей оценки нацистского государства как тоталитарного и преступного.

Хотя в Германии аграрный вопрос не играл сколько-нибудь существенной роли к 1933 г., но нацисты и здесь смогли провести весьма радикальные и значимые социальные преобразования, о которых крестьяне могли ранее только мечтать: «закон о наследственных дворах» ввел в Германии правило принципиальной неотчуждаемости крестьянских земельных владений — даже за долги. Как нетрудно понять, это была вековая и, казалось, невыполнимая крестьянская мечта не только в Германии, но и во всем мире. Обеспеченность крестьянского существования, таким образом, составила весьма примечательную и существенную черту нацистского режима. Разумеется, эта обеспеченность досталась крестьянам не даром — они должны были подчиниться нацистской экономической унификации и планированию, выполнять планы, осуществлять обязательные поставки по фиксированным ценам, рыночные установки были значительно ограничены в действии. Аграрный «папа» нацистов Вальтер Дарре, как впрочем, и другие главари режима, сильно идеализировал крестьянский труд — это часто интерпретируют как своеобразный антимодернизм, что, очевидно, противоречило интересам Германии в целом. Встает вопрос, как же в таком случае оценить итоги и направленность аграрной политики нацистов, как ее осмыслить теперь — в условиях, когда крестьянские среда и культура, обладающие несомненными преимуществами близости к природе и пониманию природы, ныне теряются во все возрастающей степени — и не только в индустриально развитых странах?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 109
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?