Я люблю дядю Самюэля, но в этот раз он сказал, что не уедет от нас только из уважения к дядюшке Эвальду. Остальные тоже крутили носами, но что я мог поделать — увести девчонку в лес?! Накануне родители шептались, я все слышал. Папа твердо заявил, что виноват перед Анкой, и она будет гостить у нас столько, сколько захочет, хоть до сентября. Папа даже сказал, что если девочка пожелает, то можно попробовать отдать ее в местную школу. Если, конечно, ее мать не будет против. Моя мама ответила, что это пустые разговоры, кроме того, Анка и так достаточно много пропустила, пока ее лечили люди Атласа…

Дяде Эвальду пришлось два раза сильно хлопнуть в ладоши.

— Я предвидел, что этим закончится, и мы заранее… — Он важно кивнул в сторону дяди Сани. — Мы заранее варианты обсудили. Предложение следующее. Григорий и его люди сами попросят Палату о помощи, но переезжать в Британию откажутся. Мы снабдим их деньгами и с септами Нового света договоримся. Денег понадобится много, очень много, ведь нам придется вопросы с иммиграционными ведомствами США и Канады решать… Я почти уверен, что за какое-то время все уладится, но проблема в другом. Все вы историю с Сэмом Дью помните… Так вот, русская разведка одного парня из септа Григория допрашивала. Его задержали в Красноярске под предлогом неточности в документах и тюрьмой угрожали, потому что парень в армии не отслужил. Они притворялись обычной милицией, делали вид, что интересуются совсем другим, но на самом деле на армию им наплевать было. Мы знаем, что обычные не способны учуять и, тем более, увидеть Фэйри, если он сам этого не захочет. Но парня как будто нарочно в Красноярске поджидали, они наблюдение за таежной деревней установили… Этих людей интересовали его волосы… Ну и остальное… Григорию вытащить парня люди Атласа помогли.

Дядя Эвальд многозначительно замолчал.

Старики замерли. Все прекрасно знали историю Сэма Дью. Хотя бы потому, что это был последний случай, когда Фэйри попал в лапы ученых. Семья Сэма Дью жила на материке, во Франции; они ехали зимой всей семьей на машине, и на обледенелом склоне у нее отказали тормоза. Слева и справа были глубокие овраги, а впереди оказался железнодорожный переезд. Объездной путь, по которому два раза в день лениво проезжает местный «подкидыш». Но как раз в то утро из-за снегопадов на резервную ветку перебросили несколько составов, и, вдобавок, испортился светофор. Короче, «рено» семейства Дью выкатился на переезд. За рулем сидела мама Сэма. Наверняка она пыталась тормозить двигателем, наверняка она испугалась оврагов и потому не заметила поезд. Держу пари, что если бы ей представилась лишняя секунда, Марианна Дью, не колеблясь, свернула бы в пропасть.

Позже спасатели смогли вытащить из того, что осталось от машины, только мальчишку. Случилось так, что ученые добрались до него в больнице раньше, чем глава ближайшей фины. У мальчика оказались порезы на лбу. Больничные медики попытались отстричь Сэму пучок запачканных, прилипших к ране волос, и мальчик чуть не умер от болевого шока и потери крови. К счастью, ему не исполнилось в тот момент девяти лет, и на ушах еще не прорезались кисточки. Но пронырливые медики уже успели всюду раззвонить о своем страшном открытии, и в больницу хлынули вивисекторы из Академии наук, а за ними — толпа журналистов. В газетах и на телевидении появились десятки снимков Дью, и раздались вопли о его феномене. Подумать только — «живые» волосы! Грех так говорить, но, к великому счастью, от родителей Дью почти ничего не осталось, и тела мы успели заменить до похорон. Впрочем, после похорон нашлись желающие заглянуть в могилу, но Палата септов отреагировала оперативно и снова заменила тела… Однако это совсем другая история.

Ученые накинулись на маленького Сэма, как стая коршунов. Очень быстро они установили отличия в строении глаза, затем осчастливили журналистов известием о скорости заживления его ран, а парень был избит так, словно побывал в мясорубке. Еще бы, ведь машину супругов Дью волокло по насыпи за товарным составом! Затем умники в халатах добрались до ног Сэма и публично изумились, отчего это у ребенка такие волосатые икры. Затем их заинтересовали странные пигментные пятна на спине… Это для них, для обычных, пятна кажутся странными, а любой Фэйри знает, что это рудиментарные хрящевые наросты, которые когда-то вырастали в крылья.

Французским кровникам пришлось приложить максимум усилий, чтобы вырвать ребенка из лап ученых. Неделя, другая — и происшествие забылось, на Сэма оформили опеку и перевезли в другой город. Но эти две недели Добрые Соседи переживали настоящую панику. Потому что за последние тридцать лет обычные очень сильно продвинулись в биологии, генетике и прочих науках. Им не хватило самой малости, чтобы откопать тела родителей Сэма, попросту помешала бюрократическая волокита. А когда в дело сунула нос французская служба безопасности, главы септов уже ликвидировали все следы и даже переселили за границу несколько родственников Дью, которые были на виду. Двоих тогда забрал наш сосед, Симон Дрю…

После того случая папа залез в Интернет и среди множества нелепых басен о Фэйри нашел целых три свидетельства о похожих происшествиях. Всякий раз в результате несчастного случая врачи либо полиция наталкивались на необычные тельца в крови, либо на кровеносную систему в волосах… Просто эти события произошли в разных странах, и обычные не догадались их обобщить.

«Пока что у них полно забот и без нас, — сказал тогда папа. — Они ловят Бен Ладена, они ловят басков, но нашим детям будет тяжелее прятаться, чем нам…»

Дядя Саня вскочил, потряс бородой и сухо подтвердил слова дядюшки Эвальда. Внешне они смотрелись почти одинаково, это оттого, что дядя Саня снова отпустил усы и бороду. А на самом деле, он совсем не старый, ему едва перевалило за пятьдесят. Он не старый, веселый и добрый, хотя поначалу мы долго не могли привыкнуть друг к другу. Папа говорит, что это из-за разницы менталитетов; саянские семьи совсем обрусели, а Саня с женой, к тому же, полжизни увлекались изучением древнерусского фольклора. Он даже на собрании Палаты ухитрился увлечь всех своими теориями всеобщего родства, хотя речь шла совсем не о родстве Фэйри, а о родстве обычных…

Саню вызвал приглашением дядя Эвальд, чтобы тот сам выступил на собрании Палаты и поведал обо всех бедах. Я слышал, как папа тихонько рассказывал об этом маме; оказалось, что у Сани даже не было в России заграничного паспорта, чтобы выезжать за рубеж, и дяде Эвальду пришлось подкупать русских чиновников. В отличие от родственников, мы ничему не удивлялись, потому что прожили всей семьей в России несколько лет. Там быстро привыкаешь ничему не удивляться и не обращать внимания на несуразности.

— Как сказать… Сорок раз солнце закатилось тихо, — забавно коверкая древнюю речь, начал дядя Саня. — До того заката, когда вновь, как сказать, спустились люди Атласа. Григорий открыл ладони, предупреждал их, что за финой, как сказать, верь-не-верь, смотрят много недобрых глаз… Духи берегли нас, пока в поселке не было юноши, Вали Лунина… Валентин выбрал путь к матери в Петербург, как сказать, квартиру ей покупать… Очень кстати один из кровников советника Николаса, неразумный самый старик Лукас выбрал путь вместе с юношей…

Услышав имена, я невольно скосил глаза на потолок, как будто сквозь потолок мог увидеть Анкину комнату. Девчонка была там, жевала печенье и смотрела телевизор. Папа заранее взял с нее слово, что она не выйдет, пока гости не разъедутся. Я подумал, что если она и слышит нас, то, хвала духам, ничего не понимает. Она вообще какая-то нервная в последние дни. Так хотела приехать в Англию, и маму ее еле уговорили; я почти ничего ей не успел показать, а тут она внезапно захандрила. И брату своему дозвониться никак не может, по сто раз на дню номер набирает…