думала Оксана, изо всех сил пытаясь вспомнить, что же с ней произошло. Она несколько раз сильно дернулась, пытаясь освободиться от ремней, которые больно впивались ей в кисти рук.

– Не дергайтесь, уважаемая Оксана Тарасовна, не дергайтесь…Мы вынуждены были вас привязать, так, как вы вели себя очень неадекватно, набрасывались с кулаками на наших сотрудников, пытались биться головой о стену, нецензурно выражались в наш адрес и вообще, в адрес президента и правительства. А это уже, извините, криминал, – мужчина медленно встал и подошел к Оксане, – Ну если вы, уважаемая Оксана Тарасовна, обещаете себя хорошо вести, быть паинькой девочкой, то я, возможно, развяжу вас. Тем более, что нам нужно будет с вами очень серьезно говорить, так серьезно, что вы себе даже не представляете…

– Скажите, вначале, кто вы такой и где я нахожусь,– сказала Оксана, все еще не понимая всего происходящего. – Только после этого мы будем о чем-то разговаривать.

– Ну, Оксана Тарасовна, вопросы тут буду задавать только я или мои коллеги, а в ваших интересах отвечать на них честно и изо всех сил стараться не портить нам настроения, – мужчина наклонился к самому лицу Оксаны и ухмыльнулся, какой то злорадной улыбкой. Она даже почувствовала исходящий от него сильный алкогольный перегар, вперемешку с запахом никотина.,– Так вот, милочка, – продолжил мужчина, вы находитесь в следственном изоляторе службы безопасности Украины и задержаны по подозрению в совершении государственной измены. Мы проверили содержание ваших, с позволения сказать, детских книжек и обнаружили очень много такого, что указывает на ваше сотрудничество со страной-агрессором, а если быть более точным, то сотрудничество с ФСБ России. А если быть еще точным, то, по нашему мнению, вы являетесь агентом кремля, то есть, российским шпионом. И сроки заключения за «державну зраду» ох уж какие большие. Поэтому, я вам настоятельно советую, настоятельно, не нужно брыкаться и ерепениться, а нужно сотрудничать со следствием, написать все чистосердечно, покаяться и возможно… возможно…, срок содержания вас в заключении существенно уменьшится.

Мужчина говорил, а Оксана все больше и больше не понимала, в чем ее обвиняют. Она – агент кремля? Она – шпион, работающий на ФСБ России? Бред какой-то, ужасный сон…Да нет, не сон…Вот камера, вот нары, вот она лежит привязана к ним и ее допрашивает какой то мужчина, по видимому сотрудник СБУ. Но что это? Бред! Бред!! Бред!!!

– Мне нужен адвокат, я ничего не понимаю… В чем вы меня обвиняете? Я детский писатель, я пишу сказки для детей, выкладываю их в интернет. Со мной общаются разные люди с разных стран, но что бы государственная измена…Нет, этого не было никогда…Слышите,– никогда!…, – Оксана не почувствовала, как перешла на крик, брызнув слюной в лицо мужчины. В этот же момент она ощутила на своей щеке острую боль и почувствовала жар от пощечины. Грубая мужская рука с такой силой влепила ей в ухо, что она на какое то время потеряла слух.

– Молчать, гнида российская! Молчать, сучка!, – закричала ей прямо в здоровое ухо сытая морда с противным перегаром, – Я знаю…Мы знаем все… Если не будешь работать с нами, то никогда, я тебе обещаю, никогда ты не выйдешь отсюда живой! А сейчас, – мужчина резко сменил враждебный тон на мягкий голос, – сейчас придет к тебе добрый дядя следователь и расскажет тебе все, что ты натворила против нашего демократического государства. Будь паинькой, отвечай только положительно, подпиши все, что он тебе даст, в общем выполняй все его требования. Иначе…иначе приду я, но я буду уже не добрым волшебником, а злым тираном, который в момент расправится с предателями родины…

Оксана сидела в «ступоре»…Она где – то далеко, в подсознании понимала, что это не бред, не сон, не шутки… Она знала, в какой стране жила, кто стоит у власти и что это за власть…Но какое обвинение можно было предъявить ей? Какое? Нет, нет, она ни в чем не виновата…Ни в чем. Лучше пускай убирается этот боров. Пусть, пусть придет следователь, она ему все объяснит, что это ужасная ошибка либо просто безосновательная подстава…Мужчина посмотрел на часы и набрал кого-то по мобильному телефону.

– Все в порядке, можно с ней работать, – коротко бросил он в трубку и быстро направился от Оксаны в противоположную от клетчатого окошка сторону. Оксана повернула голову и увидела, что мужчина подошел к металлической двери с глазком и «кормушкой», и постучал в нее чем то звонким. С той стороны двери раздался звук связки ключей и скрип открываемого замка.

– А развязать…Вы обещали, – закричала Оксана вслед исчезающему в темном проеме двери мужчине.

– Следователь развяжет, – бросил через плечо боров и скрылся за дверью камеры. В тот же момент металлическая дверь захлопнулась, заскрежетали затворы, со крипом повернулся ключ в замке и наступила тишина… Страшная, удушающая тишина, прерываемая изредка глухими шагами охранников за дверями камер следственного изолятора СБУ Украины.

* * *

Сколько прошло времени, Оксана не знала. Она лежала, связанная по рукам и ногам, изредка позволяя себе немного поворачиваться в стороны, на столько, на сколько ей позволяли стягивающие ее члены ремни. Сильно захотелось по нужде и она несколько раз позвала охранников. Тишина… Она снова и снова стала звать кого-нибудь, кто бы мог развязать ее и проводить в туалет. Снова тишина… «Да что ты будешь делать, – думала Оксана, – Вот это я попала…За что?…Что им от меня нужно?…Неужели они не понимают, что меня будут искать… Мои коллеги – журналисты подымут весь Киев «на уши», подключат лучших адвокатов, юристов…Что за страна? Что за демократия? Что делать? Что делать? Что делать?, – судорожно билась в голове одна – единственная мысль, хотя сознание еще не осознавало происходящих событий, ломалось, сопротивлялось верить в эту реальность…Как так может быть в свободной стране? Что это за средневековье в двадцать первом веке…, – Эй, суки, ублюдки! Развяжите меня, я хочу в туалет…Кто нибудь…Помогите мне! – как можно громче закричала Оксана, закричала до боли в горле, до слез в глазах, – Помогите…

Поняв, что кричать бесполезно, Оксана собрала всю свою волю «в кулак» и попыталась отключить все мысли в голове, попыталась закрыть глаза и терпеливо ждать своей участи. Но глаза не закрывались, слезы жгли зрачки, текли по щекам, соленым раствором попадали в рот и вытереть их она не могла. Она лежала и плакала…Плакала, как ребенок, от бессилия и злости, от боли и страдания, от неизвестности и непонятного страха…Она лежала, а время шло…Сколько прошло времени, Оксана не знала. Был ли это день, вечер, утро, ночь, – она тоже