Толик невольно перевел глаза на младшую сестру: у Даши тоже коса. Только светлая. И тоже довольно длинная.

Еще бы! Сколько Толик себя помнит, бедной Дашке никогда не разрешали ее подрезать. Как она ни просила. Хотя кто в наше время носит косу!

Женщина очень внимательно осмотрела их всех, улыбнулась Дашкиной настороженности и пригласила гостей в избу. Назвалась она Марией.

Толик посмотрел на окаменевшее мамино лицо и пожал плечами: «Что же так-то? Ну, привезли показать Дашку, раз обещали, что тут такого? Небольшое дело, прямо скажем…»

И первым пошел в дом за Марией.

* * *

После ужина, причем отменного, — пельмени с сохатиной! — Мария уложила явно уставших гостей спать, решительно отложив все разговоры на утро.

Разомлевшие после бани, пельменей и длинной тяжелой дороги, они не сопротивлялись. В сон действительно клонило. И основательно. А уж нырнув в высоченные, мягчайшие перины и укрывшись легкими пуховиками, заснули сразу же. Даже мама. Хотя, как отлично видел Толик, маму весь вечер что-то сильно тревожило, и она не сводила глаз с Дашки. Лишь заметив, что Мария уделяет девочке внимания ничуть не больше, чем остальным, она немного успокоилась. И немного поела.

«В конце концов, может, все и обойдется», — устало подумала она. Как было, например, с ней самой. Или с ее матерью. Почему же Дашке должно повезти меньше?

Стремительно проваливаясь в глубокий и вязкий сон, женщина вдруг вспомнила, что когда много лет назад мать привозила ее сюда девочкой, Мария встретила их древней старухой. Только глаза у нее были сегодняшними — пронзительными и совершенно молодыми. И так же буйно цвели у высокого крыльца золотые шары.

* * *

Даша проснулась как-то рывком и сразу, что было для нее, прямо скажем, удивительно. Она любила по утрам поваляться в постели, понежиться и подремать, оттягивая момент подъема до последнего. А тут вдруг — нате вам! Сна — ни в одном глазу!

Даша, искренне недоумевая, зевнула, села в постели и увидела в предрассветных сумерках стоящую в дверях Марию. Та приложила палец к губам.

— Вставай, девочка. Нам необходимо поговорить, — еле слышно прошептала она и мгновенно исчезла. Как и не было.

Покрутив изумленно головой, Даша покосилась на сладко сопевших на соседних кроватях мать и брата и торопливо начала одеваться. Интересно же, что хочет от нее Мария! И девочка бесшумно выскользнула из комнаты.

«Почти, как она!» — с некоторым удовлетворением отметила Даша.

* * *

Мария сидела у стола и встретила девочку несколько отрешенным и грустным взглядом.

— Садись, Даша, — и она указала место напротив.

Даша послушно села на низкую, широкую скамью, с любопытством оглядывая незнакомую комнату. В ней она вчера не была.

Комната показалась Даше довольно большой и наполненной необычными и удивительными вещами.

На тяжелых массивных полках стояли старинные, разбухшие от времени книги в непривычных, явно не бумажных переплетах; фигурки незнакомых зверей прятались среди цветочных горшков на подоконнике; под ногами лежала ни на что непохожая пятнистая шкура какого-то огромного животного; совершенно фантастические пейзажи почти полностью прятали бревенчатые стены…

Да взять хотя бы букет на столе, вольно раскинувшийся в керамической, абсолютно круглой вазе, больше всего похожей на шар со срезанной макушкой!

Присмотревшись внимательнее, Даша удивилась еще больше. В жизни ей не приходилось встречать подобных цветов!

Огромные, чуть ли не в ладонь диаметром, золотистые шары состояли из тонюсеньких, как ниточки, подрагивающих лепестков, и стебли — высокие, хрупкие, странно вишневого цвета. Длинные лепестки вздрагивали как живые, и цвет шаров постоянно менялся от бледно-желтого до почти оранжевого. Эта пульсирующая смена оттенков незаметно завораживала.

Да и пахли эти диковинные растения очень необычно. Запах показался Даше одновременно и нежным, и горьковатым, он оставлял во рту странный, несколько вяжущий привкус.

— Нравятся? — спросила внимательно наблюдающая за девочкой Мария.

— Не знаю. Очень уж необычные… Откуда такие? Я в наших лесах подобные цветы не встречала, — не сразу отозвалась Даша. И с трудом отвела в сторону взгляд, будто прикипевший к золотистым головкам.

— Да. Ты права. Они не отсюда, — согласилась Мария. Немного помолчав, спросила: — Что ты знаешь обо мне?

— Ничего, — пожала плечами Даша. — Вроде бы меня должны показать вам по исполнении одиннадцати. Так мама сказала. Вот только не пойму, зачем?

Мария улыбнулась и покачала головой. Даша подняла глаза и в упор посмотрела на Марию:

— А правда, что вы видели мою маму такой же девочкой? Ну, как я. Или это были не вы?

— Видела.

— И бабушку?

— И бабушку.

— Но как это может быть? Сколько же вам лет тогда?

— Какая разница? Сколько ни есть, все мои…

— А я вам зачем?

— Может, и незачем, — вздохнула Мария. Поморщилась и непонятно добавила: — Пока и сама не знаю. Сколько таких девчушек сидело на твоем месте, и ни одна не подошла…

— А я подхожу? — с острым любопытством поинтересовалась Дашка.

— Не знаю, малышка. Пока не знаю. Но очень хочется верить в это…

Мария прикрыла на мгновение глаза и еле слышно прошептала:

— А то опять ждать! Сколько можно…

— Как же вы узнаете, подхожу ли я? — перебила Даша.

— Это-то не сложно, — грустно усмехнулась Мария и решительно встряхнула головой, прогоняя сомнения. — Действительно, какой смысл тянуть? Что есть, то есть!

И она встала из-за стола, кивком приглашая за собой девочку.

Выйдя из избы, Даша зябко поежилась. На улице было-таки прохладненько. Все-таки сентябрь. И не в Сочи.

Крошечная деревушка практически полностью потонула в предрассветном тумане. Где-то рядом, отмечая их вылазку, глухо заворчала собака и тут же захлебнулась лаем, будто натолкнувшись на направленный в ее сторону мрачный взгляд Марии.

Увидев этот тревожный, несколько шалый взгляд, Даша почувствовала себя неуютно. Вдруг захотелось вернуться в избу и спрятаться в мягкой, теплой постели от того непонятного и странного, что исходило сейчас от Марии.

«А еще лучше было бы вообще сюда не приезжать», — тоскливо подумала Даша, неохотно следуя за женщиной, крепко державшей ее за руку, в сторону леса.

Далеко идти не пришлось. Узкая, путаная тропинка минут через двадцать вывела их на небольшую, почти идеально круглую полянку, окруженную плотной стеной деревьев.