Ваня поднял звонок над головой и затряс им. Звонок радостно зазвонил, сливаясь с колокольным звоном церковных колоколов, которые тоже загудели в это время. Школьники дружной гурьбой отправились по классам. И только сейчас директор заметил, что Ваня босой, но было уже поздно.

Ваня вошел в свой класс почти последним. Многие ребята уже даже сидели за партами. Первые парты, конечно, были заняты. Ване досталось место за партой в предпоследнем ряду. Возле школьной доски стояла учительница, молодая женщина в темном костюме и красивых туфлях. Ваня сидел за партой, смотрел на учительницу, и слезы начали наворачиваться у него на глазах. Ему стало очень обидно, что он оказался так далеко от первых рядов парт.

Когда дети расселись, учительница подошла к столу и сказала:

– Здравствуйте, дети! Я ваша учительница. Зовут меня Зося Мироновна. Мы с вами вместе будем учиться четыре года. Мы научимся читать, писать, рисовать, считать и многому другому интересному и полезному. У каждого из вас должны быть буквари, тетради, ручки. У всех есть?

Дети в разнобой ответили на вопрос учителя и зашуршали учебниками. Ваня тоже решил поделиться с учительницей, сказав сквозь слезы:

– У меня есть цветные карандаши…

– Очень хорошо, мальчик. А почему ты плачешь? Тебя как зовут?

– Ваня… Я первым пришел в школу, чтобы сесть на первую парту, но директор заставил меня звонить в звонок, и я опоздал…

И слезы еще гуще полились из его глаз.

– Ну, это дело поправимо, – сказала учительница. – Сейчас мы попросим вот этого мальчика с первой парты поменяться с тобой местами.

Учительница подошла к первой парте, за которой сидел Сидор Кныш, толстый мальчик в красивой курточке. Ване был он знаком. Дом его родителей находился рядом с хатой Ваниного дяди Романа, на другом конце села. Ребята дразнили Сидора кабанчиком.

– Мальчик, – сказала учительница, – как тебя зовут?

– Сидор.

– Сидор, пожалуйста, уступи место Ване.

Сидор неохотно собрал свой портфель и пошел к парте, где сидел Ваня.

– У, краснопузый, – прошипел он, подойдя к Ване, – погоди у меня.

Ваня схватил свою торбочку и, не веря своему счастью, быстро занял место на первой парте рядом с Васей Квачем, хата родителей которого была недалеко от хаты Вани. Лицо его сияло.

– Ваня, – сказала учительница, – а почему ты в школу пришел босой, у тебя нет обуви?

Ваня опустил голову.

– Нет, – сказал он тихо. – Есть лапти, но в темноте их трудно надевать.

Некоторые дети засмеялись.

– Ничего смешного, – сказала учительница.

– Батько сказал, что с получки купит мне ботинки со шнурками, – продолжил Ваня.

– Вот и хорошо, – сказала учительница, – теперь давайте знакомиться с вами, ребята.

Учительница открыла классный журнал и начала называть фамилии учеников…

В обед Ваня вернулся из школы. Дома никого не было. Мама что-то готовила у печи. Увидя Ваню, она распрямилась:

– Ну что, жаворонок, не опоздал в школу? – с улыбкой спросила она.

– Нет, не опоздал, – ответил Ваня. – Я теперь сижу на первой парте. Место, было, занял Сидор Кныш, но Зося Мироновна, это наша учительница, пересадила меня на его место, – похвастался Ваня. – Мамо, учительница сказала, что босым не принято ходить в школу. Батько купит мне ботинки?

– Ой, сынок, столько купить всего надо. Муки даже нет, чтобы хлеб спечь. Одной картошкой да молоком питаемся. Может, батьку на заводе премию дадут, тогда, конечно, купим. А пока придется в лаптях походить.

Ваня вздохнул, сел за стол. Мать поставила перед ним чугунок с картошкой, который только что был в печи, и налила в кружку молока.

– Ешь, Ваня. Скоро батько с Климом приедут с работы, может быть, привезут тебе ботинки.

Батько с братом приехали на велосипедах к концу дня уставшими. Двенадцать километров на работу и обратно дали о себе знать. Батько и Клим работали на скипидарном заводе в городе Сарны. Батько был бондарем, а брат ему помогал. Сегодня было первое сентября, и на заводе должны были выдать зарплату. Так оно и случилось. Поэтому батько и Клим, получив деньги, заехали в магазин, купили два кирпичика черного хлеба, бутылку водки и Ване ботинки.

Батько соскочил с велосипеда, отдал матери хлеб и спросил:

– А где ученик?

– Здесь где-то, – сказала мать, – ботинки ждет. Ты купил, Игнат?

– Купил. Вот коробка.

Ваня стоял в хате и прислушивался с вниманием к этому разговору. Услышав про ботинки, он выскочил на улицу.

– Ура! – закричал он, бросаясь к батьку.

– А ну, Ваня, примерь, – сказал батько.

Ваня схватил коробку обеими руками, быстро ее раскрыл и вытащил из нее пару новеньких блестящих ботинок. Глаза его загорелись радостным огнем. Тут же он сел на траву, намереваясь примерить обновку.

– Стоп, – сказал мама, – сначала ноги помыть надо, а потом будешь мерить.

Хочешь не хочешь, а пришлось ноги помыть. Ботинки оказались как раз в пору. Высокие, со шнурками, блестящие – они показались Ване даже красивее, чем туфли учительницы. Ваня гордо расхаживал в обновке по двору.

На лужайке возле хаты начали собираться девчата и ребята на субботние посиделки. Пришла с работы и старшая сестра Люба вместе с двоюродной сестрой Олей, дочкой дядька Романа, брата отца. Пришел Петя Миколайчук со своей гармонией. Ваня очень любил слушать, как он играет на гармошке. А играл он действительно чудесно. У Вани даже волосы шевелились на голове и слезы выступали на глазах, когда он слушал залихвастые переливы, извлекаемые Петром из своей гармошки. Ваня хотел обязательно научиться тоже так играть на гармошке и еще на скрипке. В их хате под потолком висела скрипка, почему-то черного цвета. На ней играл его дед Иван, отец батька. Дед давно умер, Ваня его не видел и не слышал, как он играл на скрипке, но в селе многие высоко отзывались о мастерстве деда Ивана, ни одна свадьба в родном селе Трискино, да и в соседних селах, не обходились без его скрипки.

Все заметили у Вани новые ботинки, и каждый выразил свое восхищение. Ваня был на седьмом небе.

Заиграла гармошка, девчата запели, ребята им подпевали:

Вечерело. Солнце садились за белые холмы, маячившие далеко за рекой Горынь. Небо и несколько туч на западе неба окрасились в красно-малиновый цвет уходящего дня. Свежий ветерок шевелил листья ольхи, растущей на берегу ручья рядом с хатой, как бы грустя об уходящем дне и уходящем лете.

Гармошка заиграла веселую польку. И в это время на окраине села, близкой к лесу, прозвучали автоматные очереди, потом несколько одиночных выстрелов. Музыка замолчала. Все стали прислушиваться и гадать, что бы это значило.