Никакие убийцы не делают такого, они просто не в состоянии. Человек не может сделать такого с другим человеком – это ему не по силам. Картина была настолько же очевидной, насколько ужасающей – тут орудовал зверь.

И зверя я увидел уже в следующий момент. В первое мгновение мой взгляд сфокусировался на изуродованном человеческом теле, но затем я увидел и виновника этого кошмара. Черный медведь, нелепо перебирая короткими толстыми лапами, разворачивался в мою сторону. Голова его была низко опущена, но из этого ничего не следовало – зверь отлично разглядел меня и готовился к нападению. Шкура его тускло поблескивала в лучах солнца, пробивавшихся сквозь густую листву деревьев. Глаза мои разом охватили всю поляну – нужно было оценить ситуацию. А один ли медведь или их несколько?

Вроде один, но вот только позади зверюги я увидел кое-что, заставившее меня содрогнуться. Дерево, а к нему привязана девушка. Как ни странно, она не металась и не кричала. Наверное, потеряла сознание от ужаса. Что ж, немудрено. Она, видимо, смотрела на убийство, совершившееся перед ее глазами, и готовилась стать следующей жертвой. И стала бы ею, если бы не мое внезапное появление.

Времени на размышления у меня не было совсем: медведь развернулся в мою сторону для нападения. Окровавленная морда с торчащими клыками была по-прежнему опущена в траву, но, по рассказам опытных охотников, я знал – так всегда бывает перед решительным броском. Он зарычал – утробно и угрожающе.

«А Петька врал, что тут нет медведей, – мелькнуло у меня в голове. – В шестидесятых годах извели!»

Ну да, как бы не так!

Надо сказать, что на медведей я никогда не охотился. Кабаны – да. Зайцы, лисицы, хотя их везде уже мало осталось. Ну, птицы, конечно. А чтоб медведи – это нет.

Ну, в первый раз…

Вскинув ружье, я постарался прицелиться точно между глаз животного. Медведь двигался ко мне будто бы неторопливо, но было ясно: у меня есть один выстрел. Один выстрел – один шанс. Если я промахнусь, то перезарядить ружье точно не успею, – обезумевший от крови и человечины зверь налетит на меня, собьет с ног, и все, пиши пропало. На лесной поляне появится второй обглоданный труп, а вскоре и третий, но я этого уже не увижу.

Беда была в том, что я не готовился к этой встрече. Готовился-то охотиться на кабана, а встреча с медведем – всегда риск, настоящий. Дыхание перехватило, руки ощутимо тряслись.

Нормально! Пошатнувшись от сильной отдачи в плечо, я почти сразу увидел, что не промахнулся. Это было главное – попасть. Потому что два жакана, попавшие в голову, не оставляют медведю никаких шансов – это конец.

Зверь встал на задние лапы, открыв грязное брюхо, покрытое окровавленной шерстью с налипшей травой, а затем повалился назад, на спину. От грохота двух выстрелов с деревьев сорвались стаи птиц, которые теперь с тревожными криками кружились над головой.

Теперь передо мной на поляне лежали два трупа – обглоданный человеческий и целехонький медвежий. А в следующее мгновение я уже переводил ошалелый взгляд на край поляны, где находилась привязанная к дереву девушка в полуобморочном состоянии. Руки ее были закручены назад, голова откинута. Пора было заняться и ею.

В эту минуту я внезапно пожалел о том, что сам не могу потерять сознание. В конце концов, все это уже слишком для обычного неподготовленного человека. Проснуться в незнакомом лесу, тут же подвергнуться нападению медведя, убить его, да еще и обнаружить явно приговоренную к страшной смерти в звериных лапах девушку! Нет, ну как тут не захотеть зажмуриться и потерять сознание! Я же не Джеймс Бонд, а нормальный человек…

Убедившись в том, что яростная зверюга мертва, и даже для надежности пнув тушу ногой, я приблизился к барышне и занялся ею. С каждой минутой мое смятение росло, потому что с самого момента пробуждения я все время сталкивался с чем-то неожиданным и непонятным.

Девушка была привязана какой-то странной веревкой, сплетенной из коры дерева – осины или бука. А может быть, из стеблей папоротника, я в этом не слишком разбираюсь. И одежда на ней казалась также необычной. Длинное платье из некрашеной холстины, а на ногах – искусно сплетенные, хотя уже несколько изношенные лапти. Согласитесь, так ходят только сумасшедшие художницы или подобного рода эксцентричная публика…

Вытащив складной нож, я перерезал путы, и в этот момент выяснилось, что девушка вполне в сознании. Видимо, она прикидывалась до тех, пор, пока не убедилась в моих добрых намерениях. Что ж, весьма предусмотрительно с ее стороны.

– Кто вы? – стараясь унять волнение, спросил я. – И вообще, что здесь произошло? На вас напали?

В голове у меня уже имелся некий схематический план дальнейших действий. Врачу «Скорой», да еще в Москве, часто приходится принимать стремительные решения – жизнь заставляет, ситуации бывают совершенно дикие. Сейчас отведу девушку в поселок, найдем участкового, и если он не пьян с утра, напишем заявление. И пусть дальше милиция разбирается, что тут произошло.

Но тут девушка заговорила.

Это не был русский язык. И не был белорусский, хотя в глухих местах под Полоцком, где мы находились, некоторые старики еще могут связать несколько слов по-белорусски – я даже сам слышал. Но нет, девушка ответила мне на чем-то совершенно невообразимом. Я понимал ее хорошо, но оставалось лишь удивляться, отчего это происходит. Или у меня появились новые лингвистические способности?

– Нас хотели убить, – затараторила спасенная мною жертва. – Нас с Хельги схватили прямо в поле, где мы гуляли, и притащили сюда. И привязали, и оставили медведям.

Она с ужасом покосилась в сторону обглоданного трупа, лежавшего неподалеку.

– Хельги погиб первым, – пробормотала она, опуская голову. – А первой могла быть я. Просто медведь раньше увидел Хельги, вот так и случилось…

Она опустилась на корточки, а потом села на землю под деревом, обхватив руками колени под длинным платьем. Глаза ее блуждали, но к смертельно бледному до того лицу возвращался слабый румянец. Только сейчас я рассмотрел ее. Девушке было на вид лет двадцать. Высокого роста, но не крупная, с длинными золотистыми волосами, рассыпающимися по спине.

«Да она красавица», – невольно отметил я про себя, а вслух поинтересовался:

– Хельги – это он? – И указал на труп несчастного. – Кто он вам? Муж или друг? И кто напал на вас?

Каким-то образом она поняла меня, хотя я сам мог говорить только по-русски. У меня появилась паранормальная способность не только понимать незнакомый язык, но и говорить на нем? Вот именно в этот момент я впервые понял, что со мной и вокруг меня что-то не так. Что я оказался в каком-то другом мире…

– Хельги – сын князя Рогвольда, – ответила девушка. – А я – Любава, служанка княжны Рогнеды.

Воцарилось молчание, пауза зависла. Услышанное повергло меня в некоторый шок.

– Да? – нерешительно промямлил я. – Вот оно что. Значит, сын князя Рогвольда и служанка княжны Рогнеды… М-м-м… Удивительное дело!