– Ясно, – кивнул Ярослав. – Ступай. Тебя накормят и дадут место для отдыха. Мне нужно время, чтобы подумать над ответом твоему господину.

Гонец откланялся и удалился со слугой. Ярослав же вернулся к детям, которые в его отсутствие слегка расшалились. Но наш герой не стал их останавливать или как-то отчитывать. Просто прошел и сел, одним своим присутствием наведя порядок. Ему было нужно подумать…

И так дел хватало, а тут еще эта проблема. Он не думал, что хазар так быстро потеснят. И напрочь не помнил – как оно все было в реальности. Кроме разве что уверенности в том, что огузы с половцами враждовали. Да и Хорезм вроде как так далеко в походы не ходил.

– Да… дела… – тихо, едва слышно пробурчал Ярослав.

Лезть в эти степные разборки ему не хотелось совершенно. Не до них. Он очень надеялся на то, что Захария и его наследники сумеют сами справиться. А он их поддержит взаимовыгодной торговлей. Но, к сожалению, так благостно не выходило.

Немного поблуждав взглядом, он уткнулся в толстую тетрадь в толстом кожаном переплете, подшитую из бумаги[6]. Обучение сына, которым Ярослав занимался, вынудило его втянуться в не самые приятные для него дела. И прежде всего засесть за большое количество вдумчивой писанины.

Одна проблема тянула другую.

Делопроизводство и какие-то записи в городе велись на нерегулярной основе и на каком языке придется. Больше, конечно, на греческом из-за наличия у Ярослава на службе грамотных греков. Но это создавало большие проблемы в перспективе.

Когда наш герой занялся обучением сына, он вынужденно задумался о том, что будет дальше. Не через год, не через десять лет, а дальше. Совсем дальше. Из-за чего занялся не только обучением сына, но и сыновей наиболее влиятельных и лояльных ему старейшин города.

Но обучать чему?

Ведь местный славянский язык письменности не имел. А без писанины никакое обучение никуда не уйдет. Да, можно было заставлять всех этих ребят учить греческий и уже на нем преподавать. Но это было слишком сложно и в перспективе очень неудобно.

Ярослав был в курсе, что примерно в это же самое время в Великой Моравии и Болгарии византийские священники работали над созданием алфавитов для перевода Святого Писания на местные славянские языки. В Моравии вроде как уже сочинили что-то наподобие глаголицы, а в Болгарии пока еще пользовались архаичным письмом, что бытовало у булгар с VI века – те самые болгарские руны, которые некоторые исследователи принимали за славянские, напрочь забывая, что болгары, то есть булгары, в VI веке – это тюркский кочевой народ, который еще не ассимилировался местным славянским населением севера Балканского полуострова.

Впрочем, не суть. Главное, что кириллицы еще не было, а глаголица делала свои только первые шаги[7], да и то – где-то за тридевять земель. А Ярослав ждать не мог. Поэтому он буквально на коленке слепил что-то в духе вполне привычной для него кириллицы.

Огонька добавляли два нюанса.

Прежде всего то, что на дворе был 864 год и славянский язык был совсем другой, нежели русский в XXI веке. То есть имели место и сверхкраткие гласные – так называемые редуцированные, и йотированные назальные согласные, и другие нюансы.

Второй нюанс заключался в том, что Ярослав не был филологом и имел представление о языке самое общее. Он учил и старославянский, и койне, и латынь, и стародатский. Из-за чего определенное представление о грамматике, фонетике и прочих подобных вещах имел. Но очень общее.

А проблем решать приходилось много. Например, нужно было сделать выбор в пользу того, как организовывать алфавит. И после некоторых колебаний Ярослав решился выделить для каждого звука, как монолитного, так и дифтонгического, свой символ. Чтобы записи короче получались, писалось быстрее, а бумага экономилась. Да, непривычно вышло. Но вроде как перспективно. Получилось почти сорок букв. И таких проблем да сложностей имелась масса, хотя на первый взгляд их и не заметишь…

Взять те же символы. Какие использовать? Выдумывать свои? Или пользоваться чем-то готовым? А если чем, то почему? Ну и так далее. Та еще головоломка. Однако он ее решил довольно быстро. Просто махнул рукой и взял основной массив символов из греческого языка, а тех, что не хватило, позаимствовал из латыни и собственно старославянских график: глаголицы и еще не придуманной кириллицы.

И вот теперь, слепив алфавит, он был вынужден заниматься написанием разного рода учебных текстов. Рукописных. Начал с букваря, в котором все выдуманные им буквы описал, а также цифры с принципами записи чисел в позиционной десятичной системе счисления и знаки всякие вспомогательные: препинания, математических операций и прочее. А потом перешел к арифметике. И вот теперь потихоньку заполнял тетрадку хрестоматии – для чтения ребятишек. Куда записывал разного рода простые, но занимательные истории, шутки, сказочные эпизоды и прочее. Все что мог вспомнить. А вспоминал он разное, в том числе и эпизоды о всякого рода эльфах, гномах, тифлингах, драконах и так далее. Очень просто изложенные. Очень кратко. Но все же.

Сын продолжал что-то делать у доски, высунув язык от усердия, что-то выписывая, остальные ребятишки вертелись, но не сильно, а Ярослав, чуть помедлив, потянулся к этой тетрадке – будущей хрестоматии и углубился в чтение. Ему хотелось отвлечься. Просто отвлечься и подумать. Потому что в голове прямо сейчас у него вертелся какой-то ураган из мыслей, в том числе и довольно противоречивых.

Вся эта история с союзом огузов, половцев и подданных хорезмшаха ему совсем не нравилась. Хуже того, она ему все планы ломала. Он ведь не собирался в ближайшее время воевать со степью. Совсем не собирался. Помогать хазарам – да. Помогать им укреплять оборону по Волге и Дону – да. Но самому воевать – нет. Бегать по выжженному ковылю за нищими степными разбойниками – удовольствие ниже среднего. То, что он справится, он не сомневался. Вопрос был в целесообразности. Это ведь столько сил… столько времени… столько впустую слитых ресурсов…