litbaza книги онлайнФэнтезиРусь неодолимая. Меж крестом и оберегом - Сергей Нуртазин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 60
Перейти на страницу:

Никита напрягся, но сознавая, что сил защищаться нет, обреченно посмотрел на волхва…

Убийства не случилось. Старик положил нож на низкий, грубо сработанный дубовый стол, по-доброму глянул в серые глаза крепкого рыжеволосого парня, спросил:

– Как звать тебя, молодец? За кого просить богов о твоем здравии?

– Никитой кличут.

– Что за имя такое? От ромеев?

– Да, крещеный я. Имя мое греческое, победитель, значит.

– Ишь, Ники-ита, победи-итель. – Старец посуровел, перевел взор небесно-голубых глаз на грудь юноши. – Вижу, оберег греческий на тебе. Отступился, значит, от богов наших. Это плохо. Немало таких отступников, как ты, на нашей земле становится. Будем надежу держать, что простят боги тебе недомыслие. А пока терпи, надо наконечник стрелы из рамени твоего вытащить. Вон как опухло. Краснуха по шуйце поползла да к вые. Давай, двигайся ближе к краю.

Никита шевельнулся. Старик помог: подсунул ладонь с длинными узловатыми пальцами под голову, другую под спину, потянул на себя.

– Вот так. Сейчас корытце подставлю, в него нежид и дурную кровь сгоним.

Старик взял со стола нож, светец, подержал лезвие над горящей лучиной, остудил в миске с водой. Светец поставил на прежнее место. Кончик ножа тронул рану. Никита дернулся от боли. Теплая струя потекла по плечу и руке. Старик успокоил:

– Ножа не бойся. Это железо Огнебогом очищено. Им-то мы иное железо, смерть приносящее, из тела твоего вынем.

Лезвие ножа проникало все глубже, злым зубатым червем копошилось в плоти. Никита сжал кулаки, заскрежетал зубами. Старик вроде и не видел его мучений, спокойно спросил:

– Сам откуда родом?

Никите говорить тяжело, каждый вздох отзывается болью в груди, а тут еще ведун лесной ножом в живом теле копается, будто у себя в мошне. Ответил сквозь зубы:

– Из-з Киева-а.

– Родители живы?

– Матушка-а… Отца одиннадцать лет назад… под Белгородом… печенеги-и… – Никита прикусил губу.

– Вот и все, вырвали злодейку. Сейчас рану промоем, зельем смажем, тряпицей укутаем. Питие тебе дам, от него уснешь, легче станет. – Старик улыбнулся. – А ты терпелив. Сколько тебе годков?

– Четырнадцатое лето пошло.

– Ишь ты, а на вид много больше. Раннюю силу и рост тебе матушка-землица дала. Вижу, воином добрым станешь, из многих битв победителем выйдешь. Только сначала надо на ноги встать. Много кровушки из тебя вышло, оттого и слабость. Кровь, она тело питает, как питает влага землю нашу. Ну ничего, стегно пораненное я тебе перевязал, на чело да на грудь примочки положим. Исцелим недуги твои. Коль Морана от тебя отступилась, жить будешь.

– Благодарствую, дедушка. Век буду помнить доброту твою, только не ведаю имени. Как величать тебя?

– Живородом зови. – Старик отошел к выходу, помыл в лохани руки, нож, взял со стола деревянную миску с травяной кашицей, льняные лоскуты, подошел к юноше. – А благодари не меня, богов наших родовых. Все от Рода. Ведомо и сказано: «Солнце вышло тогда из лица Его. Месяц светлый – из груди Его. Звезды чистые – из очей Его. Зори ясные – из бровей Его. Ночи темные – да из дум Его. Ветры буйные – из дыхания…»

– Угу-у! – донеслось из темного угла у дверей. Только теперь Никита рассмотрел, что там, на закрепленных на стене лосиных рогах сидит ушастая сова. Большие, круглые, красновато-желтые глаза птицы внимательно наблюдали за людьми.

Живород покосился на сову:

– Вот и Угуша о том ведает. Род есть Родник Небесный, что полнит воды Окияна. От него корова Земун и коза Седунь явились, из их сосцов молоко разлилось, а Род камнем Алатырем то молоко взбил, а из масла сотворил землю-матушку.

– В Священном Писании по-иному сказано о сотворении земли.

Старик оглянулся на идолов, зашипел, приложил ладонь к губам Никиты:

– Молчи, несмышленыш! Богов прогневаешь, вовек исцеления тебе не будет. Слушай, когда старший молвит. Род отделил Правду от Кривды, он же родил Сварога. Сварог – верховный бог, отец наш небесный, он дал людям огонь, научил делу кузнечному, показал, как землю орать. – Живород сноровисто перевязал плечо Никиты, принялся за примочки. – А ведомо ли тебе, что с помощью Сварога иные боги появились?

– Нет.

– Тогда слушай. – Волхв положил на грудь примочку. – Терпи, печь будет. Так вот. Ехал как-то Перун…

– Перуна знаю, молвят, от него гроза.

– То хорошо, что ведом тебе Перун. Сказываю далее. Ехал он вдоль Дон-реки, увидел, как девицы речные хоровод водят, залюбовался. Одна из них, дочь Дона по имени Рось, заметила его, пустила венок по воде и сказала: «Какой молодец Дон переплывет, того и полюблю». Перун услышал, обернулся птицей-соколом и метнулся в реку. Дон этого не стерпел, выбросил его из своих вод, рассадил Перуна и Рось по разным берегам, не дал им любить друг друга.

Живород то и дело отвлекался от врачевания, перебирал обереги на поясе: касался то деревянной ложки, то гребня, то каменного коника, трогал звериный зуб, гладил гусиную лапку, уперев взор в стену, молвил:

– Тогда Перун пустил молнию в камень, за которым сидела красавица Рось, и появился на том камне огненный знак. Дочь Дона отнесла камень в кузню к Сварогу. Стал Сварог бить по нему молотом, и тогда родился из него Даждьбог – бог Солнца, даритель света, тепла и плодородия, коему я поклоняюсь. И жене его Живе. От нее весна и Жизненная Сила Рода. От них жди милости и силы для одоления недугов… Ну вот и все. А сейчас спи, молодец, сон болезнь лечит. Проснешься, легче станет. – Сухая теплая ладонь легла на лоб, лицо старца заволокло туманом, Никитой овладело забытье.

Глава вторая

Прещедрый и премилостивый господь! Не презри слез моих, смилуйся над моей печалью. Воззри на сокрушение сердца моего: убивают меня неведомо за что, неизвестно, за какую вину.

Сказание и страдание и похвала мученикам святым Борису и Глебу

Он не знал, сколько времени пробыл во сне, и, возможно, оставался бы в нем, но прикосновение к щеке чего-то теплого и шершавого разбудило его. Никита открыл глаза. Лучик дневного света едва пробивался сквозь малое оконце-щель. Никита повернул голову и увидел перед собой лохматую морду пса. Кроме собаки его пробуждение, как и в прошлый раз, встречал Живород, будто и не отходил от него старец. Он-то и отогнал пса:

– Лохмач! Ах ты, псина непослушная! Ишь, удумал гостя лизать! Поди из дома!

Повинуясь приказу, собака, слегка припадая на правую переднюю лапу, поспешила покинуть жилище волхва через полуоткрытую дверь. Старец склонился над Никитой. Голубые глаза Живорода светились добротой.

– Проснулся? Это хорошо, видать, силы возвращаются. Сейчас покормлю тебя, молоком напою. С едой еще крепости в теле прибудет. Коль с охотой поешь, значит, к здравию стезю твою боги повернули. После раны осмотрим. И кто тебя так испятнал?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 60
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?