Интересно, что в рамках той же логики «жесткая – свободная», объясняющей различия между нациями, можно рассматривать и различия между государствами, организациями, классами общества и домохозяйствами. Разница между жесткостью и свободой обнаруживает себя на заседаниях советов директоров, в классных комнатах и спальнях, за столом переговоров и в дружеском застолье. В основе, казалось бы, совершенно индивидуальных особенностей поведения людей в быту – в общественном транспорте, спортзале или конфликтах с друзьями, партнерами и детьми – лежат все те же различия между жестким и свободным. А вы сами? Стремитесь устанавливать правила или, скорее, нарушать их? Я продемонстрирую некоторые из причин, объясняющих эти склонности.

Выходя за пределы нашего ближайшего окружения, мы можем использовать различия между жесткостью и свободой для выявления закономерностей глобальных явлений – конфликтов, революций, терроризма и популизма. На рубеже «жесткость – свобода» связность мировых культур деформируется и рвется. Эти разрывы заметны не только в заголовках новостей – они видны и в повседневном общении.

Концепцию «жесткость – свобода» можно применить не только для объяснения происходящего. С ее помощью можно прогнозировать будущие конфликты и предлагать способы их предотвращения. Это важный способ предвосхитить появление разногласий между людьми – и в менее серьезных случаях, таких как, например, раздраженность рабочего со стройки при виде лощеного банкира с Уолл-стрит, и в чреватых смертельной опасностью контактах религиозных фанатиков с людьми, полностью отрицающими предписания священных текстов. Для многих знакомство с этой книгой станет своего рода проникновением в «Матрицу» – возможностью увидеть окружающую действительность совершенно иначе.

Представьте себе мир, в котором люди опаздывают всегда. Рейсы поездов, автобусов и самолетов совершаются в отсутствие какого-либо твердого расписания. В разговорах люди постоянно перебивают друг друга, фамильярничают с новыми знакомыми и никогда не смотрят прямо в глаза. Вставать по утрам можно когда угодно, а выходить из дому одетым – не обязательно. В ресторанах (которые работают когда придется) люди заказывают блюда, которых нет в меню, жуют с открытым ртом, рыгают и без спросу залезают в чужие тарелки. В переполненных лифтах народ поет, отряхивает мокрые зонтики прямо на окружающих и стоит спиной к дверям. Школьники треплются по мобильникам во время уроков, подкалывают учителей и в открытую списывают на экзаменах. На улицах можно ездить по встречной, а на сигналы светофоров никто не обращает внимания. Пешеходы мусорят, воруют чужие велосипеды и громко матерятся. Секс не подразумевает интимной обстановки – им занимаются и в общественном транспорте, и на лавочках в парках, и в кинотеатрах.

Так выглядит мир без социальных норм, то есть мир, в котором отсутствуют какие-либо общепринятые стандарты поведения.

К счастью, людям (в большей степени, чем любым другим живым существам) присуща удивительная способность создавать, поддерживать и соблюдать социальные нормы для предотвращения подобных сценариев. На самом деле мы более чем склонны к нормативу, хотя и не отдаем себе отчета в этом: огромное количество нашего времени уходит на соблюдение общепринятых правил и условностей, причем даже совершенно бессмысленных.

Вот несколько примеров. В последний день года в Нью-Йорке миллионные толпы народа собираются на морозе, чтобы восторженными криками приветствовать спуск шара по флагштоку. Есть и другие столь же диковинные новогодние обычаи: в Испании положено ровно в полночь с большим энтузиазмом проглотить двенадцать виноградин, в Чили за удачу съедают пригоршню чечевицы, а в Шотландии крутят над головой подожженной колючей проволокой, предварительно облитой чем-нибудь горючим. Из года в год на стадионах собираются тысячи людей, чтобы порадоваться, покричать и даже повизжать, наблюдая за тем, как им подобные мутузят друг друга, исполняют музыку или откалывают шутки.

Такого рода времяпровождению обычно предаются в массовом порядке, но в нашем поведении в отсутствие компании сочувствующих тоже много непонятного. Почему в один из самых радостных дней своей жизни женщина обязана надеть именно белое платье, а не что-нибудь яркое и разноцветное? Почему каждый декабрь люди срубают отличные елки, наряжают их и позволяют засохнуть в своих гостиных? Почему мы, американцы, строго-настрого запрещаем детям разговаривать с незнакомыми людьми, но 31 октября заставляем их выходить на улицу в маскарадных костюмах и клянчить у взрослых конфетки? В мире можно наблюдать не менее озадачивающие вещи. Например, почему в определенные дни миллионы индусов радостно плещутся в холодной грязной реке, отмечая Кумбха Мела[1]?

Со стороны наши социальные нормы часто выглядят странновато, но внутри себя мы воспринимаем их как данность. Некоторые из них узаконены (соблюдайте правила дорожного движения; не крадите чужие велосипеды), другие считаются само собой разумеющимися (нельзя пялиться на окружающих в вагоне поезда; прикрывайте рот рукой, когда зеваете). Они могут проявлять себя в повседневной рутине, например в том, что положено одеваться или здороваться и прощаться в начале и конце телефонного разговора. Или же они принимают вид ритуалов, заученных правил поведения по особым случаям, вроде Хеллоуина или Кумбха Мела.

Мы живем в окружении социальных норм и следуем им постоянно. Для человеческих существ соответствовать социальным нормам дело столь же естественное, как подъем на нерест для лососевых. При этом, как ни странно, при всей своей вездесущности социальные нормы в основном остаются невидимыми. В большинстве своем мы редко обращаем внимание на то, насколько определяется ими наше поведение или, что еще важнее, насколько они нужны.

Это одна из величайших загадок рода человеческого. Как мы умудряемся всю жизнь жить под воздействием столь мощных факторов, не понимая их или даже не замечая вовсе?

Как вы думаете, в каком возрасте дети начинают впитывать социальные нормы? В три года, когда многих отдают в ясли, или в пять, когда ходят в детский сад? Оказывается, наше стремление соблюдать стандарты проявляет себя гораздо раньше: данные исследований показывают, что младенцы соблюдают нормы и выражают желание наказывать нарушителей еще до того, как приобретают способность говорить.

В одном из новаторских исследований ученые убедились в том, что младенцы демонстрируют явное предпочтение игрушечным зверушкам, которые ведут себя общественно приемлемым образом (то есть помогают другим игрушечным персонажам открыть коробочку с погремушкой или возвращают оброненный мячик), по сравнению с игрушками, ведущими себя асоциально (мешают другим открыть коробочку и отнимают мячики).