– И где у нас будет? В самолете или в Сан-Франциско?

– Перебьешься, honey. Я просто щелкну пальцем, и Серж купит мне такие же, только в два раза больше. И я в очередной раз назову тебя лохом.

– Стерва.

– Может быть, но это всяко лучше, чем неудачник.

– Good morning! – перебил нашу словесную перепалку слащавый официант.

– Cup of coffee and a croissant, please, – на идеальном английском сделала заказ Маша.

– Whiskey and something fo your taste, – доверился я официанту.

– Хороший английский, – сделал я комплимент обладательнице Oxford'ского образования.

– Ужасный выбор. Виски с утра? Ты точно спал с Шаниповой?

– Конечно. И я думаю, ты специально выкупила соседний номер, чтобы насладиться всеми прелестями нашей ночной симфонии.

– Ты же знаешь, что номера забронированы отцом. И соседние они только потому, что «все наше состояние когда-нибудь перейдет нашим детям, поэтому они должны крепко дружить, дабы не просрать наш бизнес».

– Хочешь свожу тебя в зоопарк, надо же как-то поддерживать дружбу?

– В зоопарк меня сводит Серж, а с тобой мы направимся в Carrier, honey.

– Мне кажется, ты немного перепутала.

– Вовсе нет. Нужно же выбрать новую цацку твоей Шаниповой.

– Зачем? – искренне удивился я. – Ты считаешь, я собираюсь с ней повторно спать?

– Нет, Baby, в Нью-Йорке еще тысячи неиспробованных моделек, зачем мне тормозиться?

– Спать я тебя не заставляю. Но вот встретиться еще раз и познакомить ее со своей любимой подругой ты должен.

– Мечтаешь взять автограф, Машуль?

– Именно, – скорчила рожицу шикарная брюнетка. Маша – владелица собственной линии меховых изделий, поэтому, узнав, что я имею доступ к самой востребованной модели Америки, она просто не могла не состроить на нее планов.

– Хочешь нарядить ее в свои шубки?

– Тебе в лом? – прямолинейно спросила моя спутница.

– Ну, как бы Cartier не копейки стоит, чтобы украшать им случайных спутниц.

– Хочешь, я оплачу? – бесцеремонно кинула в воздух Маша, проводя рукой по голливудским прядям длинных волос.

– Нет, спасибо, я уж как-нибудь сам.

«Ага, конечно, позволю я тебе заплатить, чтобы ты потом полжизни мне об этом напоминала. Будто я тебя не знаю!» – про себя отметил я.

– Вот и славненько! – поправила декольте меховая королева. – Значит, сегодня в обед здесь же?

– В обед? – я аж поперхнулся виски.

– Ну да, сейчас быстренько сгоняем, я уже знаю, что купить, так что тебе остается только оплатить чек.

– Ну, я не знаю, у нее же вроде как съемки.

– Ничего, дырки в графике у нее всяко есть, а я ждать умею. «Сука!»

– Звони Кате, – торопила меня жгучая брюнетка, зараженная дикой идеей за «по-дружески» заполучить самую крутую модель fashion-индустрии.

– Я заберу у них то, что принадлежит тебе по праву, Учитель, клянусь. Если будет надо, устрою настоящую драму. Ради нашего дела, учитель, клянусь, – поясничая, процитировал СмокиМО я, что бы хоть как-то расслабить загоревшуюся бизнес-идеями девушку, и достал из кармана IPhone. После чего набрал последний номер.

Маша закатила глаза.

– Алло, Катя? – поинтересовался я у трубки.

– Да. Максим, ты? Слушай, bunny, я сейчас на съемках. Можешь перезвонить вечерком?

– Вечерком? Но я так опленен чарами твоей красоты, что боюсь не дожить до вечера, не получив новую порцию тебя.

– О-о, это так мило. Но сегодня вообще никак – я через полчаса лечу в Милан и вернусь только через неделю.

– В Милан? Вот незадача! – театрально разводя руками, произнес я для Маши, но Королёва не отступала.

– Мы приедем, – вклинилась в разговор дикая busness woman.

– Прекрасно. Я тоже завтра буду там, – повиновался я.

– Правда? – с детской радостью оглушил меня IPhone. – Это же так здорово! У меня с обеда и до самой полуночи как раз свободное время!

– Ошибаешься. Это время у тебя занято.

– Почему?

– Потому что его у тебя уже забираю я.

– Ты лучший, bunny. Ой, все. На меня уже кричит агент. До завтра, – завершила разговор наивная моделька.

– Довольна? – обратился я к сверкающей глазами Маше.

– Более чем! Завтра же утром вылетаем. Слушай, а может, я тогда сама выберу для нее сережки? Сержу нужна прогулка, глядишь, и себе на цацки разведу. В конце концов ты и так мне практически оплачиваешь рекламную кампанию, а этому старому хрену уже жирно валяться в оплаченном номере. Пора бы уже и начать отрабатывать.

– Сережки от Сержа. А что, я согласен.

– Ну все, тогда я зайду за тобой утром, – с этой фразой Маша отправила мне дружеский воздушный поцелуй, но поняв, что за такой кадр, как Шанипова, этого слишком мало, тут же наклонилась и оставила на моей щеке яркий след пухлых губок.

– Уже уходишь? Передай привет своему нефтемагнату.

– Обязательно, – отходя от столика, кинула Маша, но, пройдя буквально десять метров своей идеальной модельной походкой, остановилась и, развернувшись на триста шестьдесят градусов, снова поплыла ко мне.

– Чуть не забыла, – Маша обнажила голливудскую белую улыбку и проползла по столу аккуратными длинными пальцами, оставляя пятьсот долларов. – Совесть не позволяет мне жить за счет мужчин, с которыми я не сплю.

– Ну, так давай я заплачу? – подмигивая бровями, сделал непристойное предложение я.

– Только писатель может так культурно пригласить девушку в свою постель, – поправляя длинные темно-каштановые волосы, вышла из ситуации моя подруга-дизайнер.

Изящный силуэт русской куклы Барби, одаренный безупречным интеллектом, отдалялся от меня в сторону выхода. Я кинул официанту, чтобы тот подал счет, но он не заметил моей просьбы – его взгляд был накрепко прикован к исчезающему женскому образу. Честно говоря, не только этот персонаж провожал взглядом шелковое красное платье – все мужчины, словно надрессированные цирковые пудели, направили взгляды в сторону аппетитной косточки. Маша умела привлечь внимание. Признаться, я тоже после наших встреч нередко бегу в туалет «снимать произведенное впечатление», и это притом, что за двадцать лет нашего знакомства у меня уже выработался иммунитет к ее красоте. Впервые отец привел в дом нового партнера в компании очаровательной темноволосой девочки в легком розовом платьице, украшенном узорами нежных лилий, когда мне было шесть лет. Дочка нового папиного друга сразу оставила след в моём наивном детском сердечке, и я стал уговаривать отца почаще приглашать этого дядю. Маше на то время было всего четыре, и особого внимания она мне не уделяла, а даже, наоборот, шугалась и побаивалась бегавшего за ней озорного мальчишку с расцарапанными коленками. Наши отцы, в свою очередь, были очень приятны друг другу и уже через три месяца заключили крупную сделку, а через полгода даже стали лучшими друзьями. Наша семья продала большой коттедж в районе Барвихи и приобрела виллу в Италии – по соседству с Королёвыми. С этого дня я мог ежедневно лазить к Маше прямо через забор. Охранники быстро привыкли к моей шастающей персоналии и даже перестали поднимать табун, когда я перепрыгивал на чужую территорию. Маша тоже привыкла ко мне. Ей была интересна компания старшего всезнающего товарища. Летело время, мы совсем сдружились, и все шло как нельзя лучше. Пока мне не исполнилось четырнадцать. И отец не решил отправить меня учиться в Швейцарию. Перспектива расставания с подружкой меня крайне смутила, но, не желая расстраивать отца, я послушно повиновался. Однако учеба вдали от дома мне, мягко говоря, не давалась и, еле-еле закончив, я отправился в Россию, где и прошли мои студенческие годы. Первое время Маша часто присылала мне письма и какие-то самодельные подарки, но это было недолго. Уже через год она начала встречаться с каким-то мальчонкой, напрочь позабыв про своего старого друга. В русской столице встретить очаровательную принцессу из детства мне тоже не удалось. Обладая прекрасными природными данными, Маша начала покорять Америку в роли топ-модели, но после нескольких не очень приятных инцидентов непозволительного поведения ее агента, отец наказал Маше поставить на подиуме жирную точку. Недолго расстраиваясь, она подалась в бизнес, но, поняв это дело, слишком скучное для ее бурного темперамента, шикарная брюнетка вновь вернулась в моду, только в этот раз в роли дизайнера меховых изделий. Я же после окончания высшего учебного заведения сразу же был принят в редакцию модного Московского журнала. Стоит ли говорить, что душевная улыбка начальника издательства направилась ко мне не без помощи отцовской кредитки. Но даже старания папеньки не смогли задушить моей безалаберности и крайне запаздывающей сдачи статей, поэтому из издательства я полетел кубарем уже через шесть месяцев. Примерно тогда же я познакомился со Светой – молодым агентом, возглавляющей сейчас моё творчество. Очаровательная рыженькая девочка быстро разглядела во мне писательский дар и предложила оформить небольшой очерк об особенностях клубной жизни. Уже через три месяца миру показала своё лицо толстая книга с моим именем на обложке. Отец моего таланта не признавал и нередко попрекал меня тем, что я ничего не делаю в этой жизни. Однако отсиживающий задницу в тесных рабочих креслах народ нашел в моём произведении прямое отражение своего представления идеальной жизни, и книга очень быстро набрала позиции, благодаря чему папе пришлось смириться с моей ролью просветителя общества и отойти в сторонку, отпуская меня в свободное литературное плавание. С Машей мы пересеклись только на презентации моей второй работы в Москве, на вечеринку в честь которой она царственно пришла в сопровождении какого-то лысого бизнесмена. Мы душевно разговорились и уже на следующий день втроем обедали в ресторане на Эйфелевой башне. Маша несерьезно относилась к моему «нелепому переводу бумаги», хотя сама по вечерам нередко зачитывалась сией «макулатурой». Я тоже постоянно подкалываю ее фактом того, что «мол, в модельном не удалось в качестве королевы подиума, так ты за кулисы пошла», хотя за все время не пропустил ни одного ее показа. Вот так и живем – ссоримся, деремся, но соревнуемся, миримся, сдруживаемся – по настроению.