— Кто они?

— Юлия Валерьевна Комина с мужем.

— О как! — немного удивился Станислав. — Ну хорошо.

И задумчиво добавил:

— Надо же, какое все-таки спешное у нее обращение.

Он прошел через приемную в переговорную. Ира доложила:

— С ней ещё ее муж, Докин Виталий Павлович.

Станислав зашел в переговорную. С порога он сразу увидел красивую, но явно озадаченную (может быть даже — встревоженную) женщину — блондинку, яркую, как говорят — эффектную, но одновременно солидную и представительную. Цвет волос очень осветлял ее образ и делал его еще более привлекательным. Волосы непослушно ниспадали по ее плечам, крупными завитками укладываясь на них, особенно — когда она уверенным величавым жестом поправляла их. Во всем ее облике чувствовалась уверенность и решительность, но совершенно без пафоса и высокомерия. И тем более щемяще ощущалось, что этой даме сейчас очень нужна даже не только помощь, но и защита.

Хорошо, что рядом с нею находился муж; Белогоров заметил, что дама полагается на него и как бы даже опирается на него. Выглядел он скромно — явно скромнее своей жены — но очень солидно, и очень чувствовалось, как он внимателен к жене.

— Здравствуйте, Юлия Валерьевна, — сказал Станислав.

— Здравствуйте, Станислав Владимирович, — ответила, улыбаясь, дама, приподнялась и пожала протянутую адвокатом руку. — Это мой муж, Виталий Павлович.

— Здравствуйте, Станислав Владимирович, — сказал ее муж, поднявшись со своего кресла, выйдя из-за стола и протягивая руку адвокату.

Станислав пожал его руку, говоря:

— Здравствуйте.

Потом мужчина продолжил, обращаясь к жене:

— Юленька, я подожду тебя в холле.

— Виталий, останься! — почти с мольбой сказала дама, стараясь ухватить мужа за руку, но тот сказал:

— Юленька, с тобой все будет хорошо!

И, улыбнувшись, нежно поцеловал ее и добавил:

— Я здесь — я рядом. Я подожду тебя в холле.

После этого он вышел из переговорной. Станислав тем временем расположился за столом напротив дамы, положил перед собой лист бумаги и взял ручку.

Смотря на свою собеседницу, Станислав видел даму с умными, но грустными глазами, может быть — уставшими.

Дама собралась, привычным величественным движением откинула свои прекрасные волосы — и сосредоточилась на молчании. Станислав тоже молчал.

Наконец, дама собралась с силами и начала говорить:

— Я не знаю, что рассказать первым — факты или чувства.

— Если чувства вызваны фактами — то факты.

— Одиннадцать дней назад, тридцать первого октября, умер мой бывший муж — Геннадий Максимович Комин.

Станислав, разумеется, уже навел справки о том, кто такая Юлия Валерьевна Комина, но сейчас даже виду не подал, что знает об этом.

Дама продолжала:

— У нас с ним была непростая жизнь, и мы расстались по взаимному согласию, когда я поняла, что работу он любит больше, чем семью, а отдыхает от работы с любовницей. Классическая история — мы дождались совершеннолетия сына и оформили развод. Он всем обеспечил нас с Ромой, просил никак не препятствовать ему в общении с сыном и просил не делить имущество, потому что бизнес завязан на его активах. Пообещал, что если соберется жениться вновь, то сам поднимет вопрос о разделе и выплатит компенсацию; зная его честность, я поверила. В сентябре он сам сказал, что вроде бы собирается жениться и что подготовит проект соглашения о разделе совместно нажитого имущества. И потом вдруг так неожиданно умер. Странно как-то умер — от неожиданного сердечного приступа. Мне как его бывшей жене никакой информации не дают, пробовала как мать его сына получить информацию — тоже отказали. С сыном тоже не хотят разговаривать, отделываются от него под любыми предлогами. Там всем заправляют топ-менеджеры его компании. Наследственное дело было открыто нотариусом, обслуживающим компанию, через 2 дня после смерти Гены, вроде бы по заявлению компании как кредитора — как-то так мне объяснили. Даже наследство я от имени Ромы не смогла принять. И никакой информации не дают. Я чувствую, что меня обманывают, но не понимаю, в чем. Все адвокаты, с которыми работал Геннадий, связаны с компанией, я уверена, что к ним бесполезно обращаться.

— Когда вы развелись с Геннадием Максимовичем? — впервые спросил Станислав, до этого записывавший информацию.

— Решение суда в октябре четырнадцатого года, в ЗАГСе зарегистрировали в ноябре того года. Вот документы.

С этими словами Юлия Валерьевна достала из папки и передала Станиславу два документа — решение мирового суда о расторжении брака и свидетельство о регистрации расторжения брака. Оба документа, переданные ею Станиславу, были в идеальном состоянии — каждый документ в прозрачном файле, очень аккуратно. Станислав не мог не сделать комплимент:

— Очень приятно, когда документы находятся в таком идеальном порядке.

— Это Гена меня приучил — с грустной улыбкой сказала Комина, — у него все дела были в идеальном виде, а уж документы — безукоризненны.

Станислав записал на листе две даты — «11 октября 2014 г.» и «12 ноября 2014 г.».

— А сколько лет вашему сыну?

— Двадцать два. Он родился в девяносто пятом году.

— А в браке вы с какого года были?

— С девяносто четвертого. Вот, посмотрите.

И Юлия Валерьевна передала Станиславу ещё два документа — копию свидетельства о регистрации брака и свидетельство о рождении сына — Комина Романа Геннадьевича. Они были в таком безупречном состоянии, как и два предыдущих документа. Станислав записал на листе новые даты: «10 декабря 1994 г.» и «17 октября 1995 г.»

— Проблема понятна. Что с имуществом?

— Дом в Раздорах, квартира на Осеннем бульваре, которую Гена отдал нам с сыном, квартира на Рублёвском шоссе, в которой он остался жить сам. Машины. Все было оформлено на него. Сейчас я уже не очень представляю, что ему принадлежало. Но у него еще есть дома в Испании и в Черногории и квартира в Хорватии. И яхта там же, в Дубровнике.

— А когда все это покупалось?

— Квартира на Рублёвском шоссе была у него, когда мы встретились. Машина была.

— А бизнес?

— Бизнес у него был уже на момент нашего знакомства, хороший, стабильный бизнес.

— Но за годы вашего брака бизнес Геннадия Максимовича расширился, окреп?

— Да, и расширился, и окреп. Он небольшую фирму превратил в крупную корпорацию. Но я ничего точно не знаю. Я сама сначала работала, а когда родила сына — то занималась им. Гена всегда работал, с утра до вечера, все больше и больше, очень уставал, иногда не ночевал дома. Не знаю, ничего не могу сказать.

— Извините, не могу не спросить — второй семьи у него не было?

— Нет, — твердо сказала Юлия Валерьевна.

— Вы так абсолютно уверены? — не стал скрывать удивление Станислав.

— Да, уверена. Мы с ним полностью