Иннокентий невольно хмыкнул, подумав о том, что в таком классном прикиде не стыдно замахиваться даже на директорское кресло.

– Ты стал похож на делового, – съязвил Кеша.

Не то укорил, не то похвалил.

– Это к лучшему, – убежденно отреагировал Григорий и сел на пассажирское кресло. – Так что будешь за шофера.

Машина энергично сорвалась с места, распугав небольшую стайку голубей.

– Как настроение? – оживленно поинтересовался Кент, лихо обгоняя сопутствующие машины.

Григория всегда раздражала агрессивная манера Кента водить тачку, сейчас он едва сдерживался, чтобы не прикрикнуть.

– Ты на дорогу смотри, не хватало нам сейчас куда-нибудь вляпаться, – хмуро обронил Григорий.

Проскочив перекресток, Кент широко улыбнулся:

– У тебя даже голос как-то поменялся. Интонации начальственные прорезались. Прежде я их не замечал.

– Привыкай, – буркнул Григорий. – Вот что… припаркуйся около входа. Где-нибудь около того столба, – указал он на свободное место. – Не хочу рисковать, если в банке что-нибудь пойдет не так. Я тотчас выскакиваю, прыгаю в машину, и мы сразу сматываемся.

– Понял.

– Дверцу на всякий случай оставляешь открытой.

– Договорились, – охотно ответил Иннокентий, прижавшись колесами к высокому бордюру.

Вытащив из кармана ключ от банковской ячейки, Григорий с интересом всмотрелся в бороздки. Трудно было поверить, что небольшой кусок металла давал пропуск в интересную и богатую жизнь, о которой он столь долго мечтал и которая еще вчера виделась ему неосуществимыми грезами. Жизнь – штука жесткая и весьма несправедлива к распределению материальных благ: одним предоставляется все, а другим достаются лишь ошметки с богатого стола; целыми днями разъезжаешь по городу, работаешь как вол, а в результате сшибаешь только жалкую копейку. Не везет, одним словом! А другому стоит всего-то пошевелить мизинцем, чтобы заполучить яхту величиной с айсберг.

Григорий довольно улыбнулся, самое время подкорректировать свою судьбу: ключ, что он сжимал в ладони, скорее всего, даже не пропуск, а отмычка в увлекательную жизнь, где в качестве бонуса – красивые девушки, великолепное вино и отдых в экзотических странах.

– Не потеряй, – язвительно обронил Иннокентий, – другого у нас нет.

– Не потеряю, – зажал Григорий в ладони ключ.

Распахнув дверцу машины, он уверенно ступил на тротуар и, помахивая кожаным портфелем, двинулся в сторону банка.

К банку «Заречье» Григорий с Кентом подъехали незадолго до его закрытия – оставалось каких-то полчаса. Время оптимальное – конец рабочего дня. На служащих каменной плитой наваливается усталость, внимание рассеивается, концентрация не столь высока, как в начале рабочего дня, взгляд без конца упирается в циферблат, подгоняя медленно тянущееся время. А всякий поздний клиент воспринимается с внутренним протестом, как завоеватель, вторгшийся в личное пространство.

Клиенты в последние минуты рабочего дня обслуживаются особенно быстро. Накопившееся утомление заставляет служащих банка смотреть на многие вещи в половину глаза. Даже документам уделяется не столь тщательное внимание, как в утренние часы.

Иначе – лучшего времени для визита в банк придумать сложно.

Заместитель директора банка Никанор Глебович Ерофеев оказался на месте, встретив незапланированного визитера с неизменной улыбкой, сквозь которую можно было прочитать кисловатое настроение. Еще минуту назад он считал рабочий день завершенным и оставшиеся полчаса рассчитывал провести в покое, перелистывая какой-нибудь модный журнальчик с сисястыми тетками, но вместо этого ему придется лепить улыбки и ублажать очередного капризного клиента.

Самое время переходить в наступление и дать понять, что оставаться надолго он не собирается.

– Я к вам буквально на несколько минут, – заверил Григорий.

Разжав ладонь, он показал ключ от банковской ячейки, в которой покойный Таранников хранил яйцо Фаберже. С удовлетворением отметил, как капризная складочка в уголках губ разжалась, отчего лицо Ерофеева приняло еще более любезное выражение. Теперь он был сама предупредительность.

– Я весь в вашем распоряжении. Так что вы хотели?

– Дело в том, что меня к вам отправил Алексей Павлович… господин Таранников. – Банкир понимающе кивнул. – Утром мы были у вас…

– Разумеется, я вас помню. Так какое у вас дело?

– Понимаете в чем дело, у нас изменились обстоятельства. Нам нужно срочно открыть банковскую ячейку.

– А почему в таком случае Алексей Павлович сам не пришел, а отправил вас? – нейтральным голосом спросил банкир.

На первый взгляд обыкновенный вопрос, какой положено задавать в подобном случае. Все бы ничего, вот только застывшие глаза банкира, будто сканеры, стремились подмечать малейшее идеомоторное движение. Оставалось самое трудное – выдержать.

Располагающе улыбнувшись, Григорий ответил:

– Он не может подойти, спину прихватило, вот он меня и отправил.

Ерофеев понимающе кивнул:

– Все оно, конечно, так, но неужели он так болен, что не может прийти в банк завтра?

Служащие банка – народ невероятно проницательный, зачастую недоверчивый, на своем веку они повидали всяких клиентов. Работа с деньгами заставляет относиться к каждому клиенту с долей недоверия. Видно, в его голосе Ерофеев уловил какие-то чужеродные интонации; они заставили его насторожиться. Самое время поменять тактику и включить сердитость.

Нахмурившись, Григорий заговорил, демонстрируя откровенное неудовольствие:

– Послушайте, Никанор Глебович, что-то я вас совсем не понимаю. Наш работодатель Таранников заключил с вами договор, что вы допустите нас к ячейке сразу же при предоставлении ключа, а теперь вы задаете какие-то неуместные вопросы.

– Поймите меня правильно, как-то все очень неожиданно, – неопределенно протянул банкир. – А потом, конец рабочего дня, мне бы нужно созвониться с господином Таранниковым…

– Неужели вам непонятно, что господин Таранников не намерен приходить в банк. Поверьте мне: у него есть на это свои причины, он просто занят и отправил меня! Для общения с банковскими служащими у него имеются доверенные люди.

Григорий старался показать, что он раздражен. Главное – не переиграть, а легкий румянец на щеках будет весьма кстати.

– Хорошо, вы меня убедили, – согласился банкир. – Пойдемте в хранилище. Только позвольте все-таки взглянуть на ваш паспорт. Поймите меня верно, таковы наши инструкции.

Слегка нахмурившись, Григорий протянул паспорт.

– Берите, если это нужно.

Устроившись за стойкой, Никанор Ерофеев развернул паспорт и, быстро пролистав его, переписал данные. Уже протягивая документ, проговорил с едва различимыми виноватыми интонациями: