Заглядывая в прошлое за порог петровских реформ, в дух и быт Московского царства, славянофилы увидели, в чем состоит забытая миссия нашей страны. Они осознали, что должна принести ставшая сверхдержавой Россия в новый постнаполеоновский мир Европы. Ее высшим предназначением было восстановить разрушенные основы всемирной христианской цивилизации: в экономике, политике, повседневном быту. То есть возродить идею Третьего Рима, наследника Вселенской Империи Нового Рима – Константинополя. Это означало необходимость последовательного отказа от идей европейского просвещения, противоречащих православию.

Но пока в России возрождалась православная политическая мысль, на другом конце Европы готовился совсем другой, либеральный и капиталистический, проект будущего мироустройства.

Вторым победителем Наполеона была Англия, где к тому времени уже зародился класс, властвующий и сегодня. После 1815 года Лондон стал бесспорным финансовым центром мира. Именно в Англии образовалось финансовое могущество Ротшильдов и олигархического капитализма вообще. У этого финансового капитала имелась своя миссия, продуманная со всей основательностью: окончательно сокрушить реликты христианской цивилизации и реализовать в мировом масштабе такое общественное устройство, где правящей силой являлись бы только деньги.

Мы, свидетели победившей потребительской цивилизации денег, знаем, к чему это привело. Мы можем описать эту цивилизацию досконально, во всех деталях, потому что мы в ней живем. А тогда она еще только создавалась.

Россия была единственной силой, способной противостоять так называемому «прогрессу», ключевой идеей которого стала жажда наживы. И Россия действительно весь XIX век сдерживала его. Это было время расцвета высокой русской усадебной культуры, время взлета литературы и искусства, когда творили Пушкин и Тютчев, Глинка и Чайковский. Тогда же сложилась, наконец, и самобытная русская философия.

Частично она была создана западниками и прогрессистами – мыслителями европейского типа, которые сформировались на русской почве. Западники держались того мнения, что петровские реформы повели страну в верном направлении и что Россия как ведущая европейская держава должна влиться в общеевропейский поток развития, употребив для этой цели все свои ресурсы и достижения. Они мыслили себя более европейцами, чем русскими. Из их среды позднее выйдут социалисты и революционеры.

Другая же часть русского философского наследия была создана славянофилами и консерваторами. Рождается блестящая плеяда мыслителей, осознавших необходимость для русского общества постичь собственные корни в религии, истории и политике, а затем, оттолкнувшись от полученного знания, озарить светом и указать новый путь всему человечеству. Об этом писали Аксаков, Хомяков, Данилевский, Леонтьев.

Они возвращали русское общество к духу Московского царства, государи которого мыслили себя прямыми наследниками константинопольских императоров со всеми их атрибутами, нравственными ориентирами и устремлениями. Цари московские видели в своей стране православную твердыню – Катехон, которая удерживает мир от погружения в беспросветное зло. Европейцы – католики и протестанты – выглядели в их глазах страшными вероотступниками, с которыми ни в коем случае нельзя смешиваться. Именно тогда получает широкое распространение идея о предназначении России – о Москве как о Третьем Риме. Впервые высказанная в конце XV века, эта идея была вновь востребована в середине века XIX, когда русское государство вернулось к поискам собственной всемирной миссии.

При всем блеске своей интеллектуальной деятельности, русские славянофилы и русские консерваторы не успели выработать полноценной концепции самобытной России, активно действующей на политической арене и полностью осознающей свои духовные основы и свою историческую миссию.

При Николае I эта работа только началась. Несколько дальше она продвинулась во времена Александра III и Николая II. Но было уже поздно, потому что общество оказалось глубоко инфицировано разрушительной западнической идеологией, отводившей России лишь роль подчиненного элемента глобальной интернациональной цивилизации капитала. Проторенная этой идеологией дорога довела страну до революции.

Важно понимать и помнить: именно потому, что во второй четверти XIX столетия, когда Петербург почти безраздельно вершил судьбы Европы, не была воссоздана идея о России как о самостоятельной, отличной от Запада и Востока, православной цивилизации, наша страна в итоге потерпела внешнеполитическое поражение и утратила статус единственной сверхдержавы.

Россия зашла слишком далеко, защищая интересы европейских государей ради сохранения мира и спокойствия. Она напрасно пыталась поместить себя в прокрустово ложе европейской политики. «Рыцарь на троне», император Николай I, мыслил себя хранителем мира по заветам незабвенного старшего брата – «освободителя Европы» императора Александра I. Европа не оценила его благородных устремлений и коварно предала Россию в Крымской войне.

Все это произошло из-за непонимания подлинных интересов самой России как цивилизации, принципиально отличной от Европы, как единственной Православной Империи на Земле. А заключались они в защите собственного народа и повсеместном утверждении истины Христовой.

Отсутствие идеи о духовных основах государства, о его роли в мире и его миссии, как можно убедиться на примере XIX века в России, привело к печальным последствиям. Поэтому нам, современным русским, вновь обретающим сегодня статус великой державы, необходимо вернуть саму идею о России. Идею о Третьем Риме, «ибо два Рима падоша… а четвертому не быти» (из послания старца Филофея дьяку Михаилу Григорьевичу Мунехину). О единственной Империи, которая существует от начала истории для того, чтобы не совершилась «тайна беззакония» (из 2-го послания апостола Павла к Солунянам). Именно в этой Империи, носившей два тысячелетия назад название Римской, родился Спаситель Мира Господь Бог Иисус Христос.

Этой Империи, ее прошлому, настоящему и будущему и посвящена наша книга.

Империя была всегда.

На протяжении истории она жила в душах и умах людей как идея: дарованный свыше, но изначально сокрытый образец идеальной организации государства.

Идея Империи раскрывалась постепенно. Ее претворение в историческую реальность потребовало тысячелетий государственного строительства, проб и ошибок, триумфов и отступлений. Протоимперии существовали еще в Месопотамии шумеро-аккадских времен. Начиная с великой Ассирийской державы идея Империи раскрывается во всей полноте как уникальный государственный путь долговременного существования разных народов, со своими политическими и культурными традициями.

На протяжении тысячелетий имперские государства рождались, росли, старели, гибли. Но правильным будет воспринимать их как одну и ту же Империю – то цветущую, то затухающую, то вновь возрождающуюся. Исторически происходила передача престола не от одного государства к другому, а внутри одной и той же Империи, стремящейся к всемирности. Иногда ей подражали, но копии никогда не отличались жизнеспособностью. Настоящая Империя, какой бы момент истории мы ни рассматривали, была только одна. Ее корона и титул передавались по наследству или завоевывались, но завоеватель всегда объявлял себя легитимным наследником престола все той же единственной Империи. История Империи – это история передачи одной и той же священной короны на одном и том же престоле. Престол и корона всегда принадлежали единственному законному императору.