Проходить и присаживаться не предложил, да Ланцов и не ждал. Не до церемоний. Он прошел и фривольно расположился на стуле напротив Золотова, закинув ногу на ногу.

– Слышал, вы возбудили дело?

– Да, пришлось, – спокойно подтвердил Вячеслав Андреевич, он же Антон Романович, он же майор Фейк.

– И даже собираетесь арестовать человека?

– Возможно.

Ланцов до последнего надеялся, что в ход событий вкралась какая-то досадная ошибка. Кто-то недопонял, кто-то недосмотрел, кто-то не согласовал, и пошло-поехало. Некстати вспомнился анекдот про Буратино: «Поставил Папа Карло Буратино вместо ног колеса, и пошло-поехало». Проверяющему пока никто руки-ноги не отрывал, только заряд дроби в задницу всадили, и то по трагической случайности. Не за это же мстит теперь? Возможно, пользуясь случаем, цену набивает. А Пузин-младший, гаденыш, как подставил! Совсем зарвался, паршивец. Будь на то его, Ланцова воля, запрятал бы щенка в темный шкаф. И бил бы по шкафу дубиной, пока щенок не оглох.

– Но мы же вроде решили вопрос, – наклонившись поближе, вкрадчиво напомнил Купидон.

Вдруг майоришка не понял, что они согласны? Ждет гарантий и поэтому морду воротит. Вот борзый. Или не доверяет? Предоплату хочет?

Ничего не ответил майоришка, просто молча встал из-за стола, открыл сейф и разложил перед заместителем мэра свой охотничий трофей – коллекцию холодного оружия, множество бархатных коробочек с драгоценностями, ювелирные изделия россыпью, упругий увесистый пакет с белым порошком. А поверх этого натюрморта, как вишенку на торт, аккуратно уложил пистолет-пулемет «Кедр».

– Изъято у гражданина Пузина в ходе санкционированного обыска, – пояснил он, – с понятыми.

Улыбка с лица Ланцова плавно стерлась – словно ластиком кто-то невидимый провел – чему ж тут улыбаться? Плакать надо.

– А вот переданные мне дела по разбоям, во время которых все это похищено. – Золотов опустил руку на лежащую на столе толстую кипу папок и мягко, словно доктор, оглашающий больному неизлечимый диагноз, уточнил: – По разбоям, понимаете? И речь тут уже не о лекарствах. Надеюсь, вы улавливаете тонкую грань между оплошностью и разбоем?

Ланцов грань улавливал, поэтому замолк, размышляя, – на гладкий, словно попка младенца, лоб наползли тонкие морщины – явное свидетельство напряженной работы мозга. Закаленные в боях извилины не подвели – выдали единственно правильное решение.

– Я понял, Антон Романович, – улыбка вновь вернулась на место. Эдакий смайлик. – Вы, кажется, любите число «пи»? А что вы думаете по поводу «пи» в квадрате?

Ноль эмоций. Хоть бы подмигнул для приличия. Как сидел с каменной рожей, так и сидит. Надо бы и его в темный шкаф.

– Или, может, в кубе? – Смайлик превратился в антисмайлик.

Ланцов сверлил Золотова взглядом, словно проверяя на нем новейшую технологию НЛП. Считай, считай, гаденыш. Смотри не подавись!

Майор взгляд выдержал. Не моргнув.

– Да, действительно хорошее число…

Опытный московский чиновник тщательно следил за своей мимикой – чтоб ни один мускул не выдал интереса. Это ж не жизнь – мечта. Чтоб им с Оваловым такие бабки на блюдечке подносили. Да еще и взять уговаривали. Все-таки Следственный комитет – сила. Может, зажмуриться и взять? Макс узнает, что отказался, – душу вынет и на колеса его же кабриолета намотает. Кстати, как он там? Не Макс – авто.

Вячеслав Андреевич кабриолет этот полгода ждал по спецзаказу, поэтому, даже ненадолго оставляя, переживал за машинку. Он ее любил, почти так же сильно, как Жанну. Или сильнее? Нашли, наверно, слепневские стервятники, продали или разобрали на запчасти бежняжку. В смысле – машинку, а не Жанну. Хотя и Жанну тоже могли. Он поймал себя на том, что думает о подружке как-то отстраненно, без эмоций.

Ланцов не отрывал взгляда от следователя. Молчит, гад. Считает. «Пи» в куб возводит, а потом конвертирует. Прикидывает, что на «пи» в третьей степени купить можно. Каких дальних родственников подключить, чтоб не светить левые доходы. Ему ж тут не на одну виллу в Испании хватит. И даже не на две. Иван Михайлович уже предвкушал победу. Прикидывал, как правильно доложить Марусову. Правильно – это «пи» в пятой степени. «А что делать, Виталий Иванович, что делать? Да, сволочь, но…»

И тут Золотов очнулся от раздумий.

– Но это число здесь немного неуместно, – выдохнул он, сам себе удивляясь.

Купидон даже вздрогнул. Почувствовал себя так, словно его самого посадили в шкаф и сейчас начнут дубасить палками.

– Речь идет об особо тяжких преступлениях. Об организации преступной группировки в том числе, – добавлял «палок» проверяющий. – Вам, Иван Михайлович, как человеку государственному, должно быть понятно, что есть что.

– Ху из ху, как говорится, – растерянно промямлил Купидон, все еще не веря ушам своим.

– Вот именно. Я рад, что вы понимаете. На такие вещи нельзя закрывать глаза. Если мы с вами, конечно, люди и граждане своей страны, а не персонажи Зощенко. Вы любите Зощенко?

Ланцов напрягся. При чем здесь Зощенко? С ним тоже делиться придется? Пробить надо будет – что за тип. Должность? Место в иерархии? Если наверху, на самом, то дело труба – у столичных свои расценки. Попробуй перешиби – по миру пойдешь вместе с молодой женой. Или, скорее, без нее.

– К тому же мне пришлось доложить руководству. Возможно, сюда пришлют дополнительные силы, – обрадовал следователь. Надо в тонусе этих «хозяев жизни» держать. Так, на всякий случай. Если уж Пузину-младшему мордобой в ресторане устроить как стакан накатить, то что от хозяев ждать.

– Это из-за той драки, да? Антон Романович, он извинится! И мы его сами накажем! Бога ради, предъявляйте обвинение, направляйте дело в суд, никто слова не скажет. Мы просим лишь избрать меру пресечения, не связанную с арестом…

– Простите, кто это – мы? – голосом доброй воспитательницы детского сада поинтересовался Золотов. После чего уточнил голосом строгой воспитательницы: – Случайно не знаете, кто еще в этой милой компании? Пузин ведь не один пошаливал.

Ланцов в данную секунду походил на Джеймса Бонда, которому на совершенно секретный мобильник позвонил рекламный менеджер. «Джеймс? Здравствуйте. Меня зовут Лариса. Я хочу пригласить вас на презентацию нашей фирмы «Мир пряжи»…»

Бедняга замер на полуслове. Опять двадцать пять! Так вроде хорошо дело пошло, и на тебе! Чего он хочет, в самом деле? Пусть прямо скажет, в какую степень теперь надо это «пи» клятое возвести!

– Не знаю, – мрачно отрезал Купидон.

– В-о-о-т! – протянул Вячеслав Андреевич, – а если он останется на свободе, мы этого тоже никогда не узнаем. А хотелось бы.

Взгляд следователя стал таким безмятежным, что Ланцов с болью осознал: дальше повышать сумму бессмысленно. Хоть в куб, хоть в десятую степень возведи – откажется, сволочь. Неужели что-то они проморгали? Не учли? Как трудно жить далеко от столицы! Новости важные запаздывают, не успеваешь в обстановке ориентироваться. Неужели всерьез за коррупцию взялись? Не шутят больше. Или шутят, но не для всех?