волка, по телу животного прошла краткая дрожь, и тотчас перед королевой фей предстал ее принц. Он завороженно смотрел в глаза деве, не осознавая, что стал вновь человеком.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — улыбнулась дева, — сейчас, ночью, все еще прекрасней, чем днем. Я повторяю, принц, идем со мной в мою волшебную страну, она много прекраснее того, что ты увидел сегодня здесь, все в ней приведено в порядок, налажено и приспособлено исключительно для радостей и увеселений. Есть лишь одно правило, которое нельзя там нарушать…

Но принц не узнал какое. Осознав, что он больше не зверь, юноша вскочил, смущенный своей наготой, напуганный и возмущенный. Он был бесстрашен во всем, кроме того, что касалось магии. Теперь он узнал владычицу леса и испытал страх перед ее сверхъестественной силой.

— Так это ты! — вскричал он, удаляясь. Обескураженная и сбитая с толку, королева фей осталась на полянке, глядя вслед принцу.

Охота вернулась в замок, королева леса и волшебной страны же не покидала полянки, раздумывая над тем, что случилось. Еще никто никогда не отвергал ее предложения: красивые юноши с удовольствием шли в землю фей, вот только единственное условие, которое ставила перед ними королева, еще никто не смог выполнить. Смог ли бы выдержать испытание принц с золотым луком, фея не знала, но очень хотела хотя бы проверить. Она тосковала так, что листья за день пожелтели во всем лесу.

— Зачем, зачем ты печалишься, наша королева? — спрашивали ее эльфы, порхая вокруг на полупрозрачных крылышках, а звери жались к коленям девы, но она не отвечала ничего, только крепла в ней решимость найти ее принца. Пусть он заколдован, пусть он волк, она найдет его и, если надо, разобьет любые чары.

Рано поутру дева вышла из леса и пошла по направлению в замок. Никто не задержал ее, никто не окликнул, словно меж стражников скользила по мраморному полу кошка. Так, никем не замеченная, королева фей вошла в тронный зал. Там на высоком престоле сидел король. Он был похож на сына (точнее, сын на него), только еще сильнее, еще красивей. На голове его была украшенная рубинами корона, плечи покрывала горностаевая мантия, на коленях лежал золотой меч. Королева фей даже оробела немного, в простоте леса она не привыкла к тому великолепию, что увидела.

— Кто ты, дева? — спросил ее король. Он был умен и умудрен годами, он без труда увидел фею перед собой, пусть она и наложила на себя чары незаметности. И стоило королю это сказать, девушка стала видна всем.

— Я королева фей и владычица зверей в вашем лесу, — представилась она без стыда. Король снисходительно улыбнулся.

— У зверей нет владык, дева. Я мог бы сказать, что владею той землей, на которой выросли деревья, но они сделали это без моего приказа и ведома, звери, пусть я и охочусь на них, — король указал рукой на стены, сплошь увешанные трофеями, — бегают меж деревьев без моего приказа. И, какой бы закон я ни издал, не повинуются.

— Еще я королева фей.

Король улыбнулся еще раз.

— Какая же ты королева? Ноги твои босы, а вместо короны на голове — венок. Впрочем, я верю тебе. Чего ты хочешь?

— Хочу стать женой Вашего сына.

Король улыбнулся в третий раз.

— Ты хороша собой и, раз королева, знатного рода. Я выдам тебя за принца и благословлю ваш союз, если ты выполнишь три задания, что я дам тебе. Ни одна смертная женщина не способна свершить это, посмотрим, как справишься ты, фея.

Дева покорно склонила голову, приготовившись слушать.

3

— Поймай мне золотоперую птицу, — сказал король, — когда-то она жила у меня во дворце, когда я был еще младше, чем мой сын, и пела мне, но однажды разломала клетку своими сильными крылами и упорхнула. Верни ее мне.

Фея кивнула и удалилась в задумчивости обратно в свой лес. Она должна была обдумать задание короля. Он не лгал, когда сказал, что ни одной смертной (и, очевидно, смертному — тоже) не было под силу выполнить его задания. Очевидно, птицу ловили и в силки, и приманивали на пищу, но все терпели поражение. Впрочем, у королевы фей были тузы в рукаве, недоступные людям: она рассчитывала заколдовать птицу и принести ее королю. Однако, когда дева леса вышла к полянке, где жила золотоперая певунья, она поняла, что не может совершить такого жестокого поступка по отношению к этому прекрасному сладкоголосому созданию. Благоговея перед восхитительным голосом и великолепным оперением, королева фей села на корни дерева, на ветках которого разливалась птица, и заслушалась. На долгое время она позабыла и о том, зачем искала золотоперую, и о принце с королем — даже о том, кто она такая. Истинная сущность феи пробилась сквозь ее облик девы (ведь такой ее только видели люди, а на самом деле королева вся состояла из зелени, пыльцы и лунного света), и от пенья птицы на груди феи расцвел прекрасный цветок. Привлеченные его ароматом, к деве слетелись пчелы. Вслед за ними к ней сбежались белочки и мышки, признававшие в ней дитя природы — такое же, как они. А потом на полянку пришли и другие животные, и все сели возле дерева, слушая птицу и позволяя королеве фей гладить их шерсть: они не считали ее за человека, опасного для всякого зверя, они чувствовали, что она так же слита с природой, как и они.

И тут птица посмотрела вниз и увидела, что все льнут к фее и никто ее не боится. Тогда она тоже спорхнула с ветки и села на плечо к деве, и запела еще мелодичнее, почувствовав аромат прекрасного цветка. И звери, ее друзья, подхватили песню, каждый на свой лад. И в этом воющем, пищащем потоке королева фей двинулась обратно к замку. Цветок на ее груди закрылся и спрятался до поры, как поступают все цветы с наступлением ночи.

У ворот замка все звери остановились, и только фея с птицей вошли внутрь. Проходя по двору, дева встретила принца, тренировавшегося под лучами палящего солнца. Блики от его начищенных позолоченных лат озаряли все вокруг, делая день вдвое светлей. Приложив руку к глазам, принц всмотрелся в гостью и узнал ее. Узнал он и птицу отца и подумал, что королева фей наверняка использовала магию, чтобы приманить золотоперую певунью. Дева догадалась о его мыслях