Сандерс не ответил. Его девятимесячный сын Мэтт сидел посреди коридора, колотил погремушкой и ревел. Сандерс подцепил его свободной рукой.

— Пошли, детки, — сказал он, — давайте-ка перекусим.

Когда он наклонился за Мэттом, полотенце, обмотанное вокруг бедер, соскользнуло, и он едва успел его придержать.

Элайза захихикала.

— Папуля, а я вижу твой член. — И, раскачивая ногой, попыталась лягнуть предмет своего особого интереса.

— Не надо бить папу по этому месту, — сказал Сандерс смущенно. И, снова закрепив полотенце на бедрах, потащил детей вниз по лестнице.

— Не забудь добавить в кашку Мэтту витамины, — крикнула ему Сюзен вдогонку. — Одну ложечку. Рисовую муку ему больше не разводи, он ее выплевывает. Он теперь любит пшеничную. — И она скрылась в ванной, захлопнув за собой дверь.

Элайза посмотрела на отца серьезными глазами.

— Похоже, что сегодня один из этих дней, папа?

— Да, похоже на то. — Сандерс пошел вниз, понимая, что на паро́м он уже не успеет, а следовательно, опоздает на первую назначенную на утро встречу. Ненамного, всего на несколько минут, но это значит, что он не успеет порепетировать со Стефани. Хотя ей можно позвонить с парома и тогда…

— А у меня есть член, папа?

— Нет, Лиз.

— Почему?

— Ну, так уж получается, милая.

— У мальчиков есть члены, а у девочек влагалища, — торжественно сообщила она.

— Это правда.

— Почему, папа?

— Потому, что кончается на «У». — Он свалил дочь на кухонный стол и, вытащив из угла детский стульчик на высоких ножках, усадил на него Мэтта. — Что будешь на завтрак, Лиз? Воздушный рис или кукурузные хлопья?

— Кукурузные хлопья.

Мэтт начал колотить по столу ложкой. Сандерс достал из буфета пачку хлопьев и кастрюльку, затем прихватил пачку детского питания и кастрюльку поменьше — для Мэтта. Элайза следила за тем, как он полез в холодильник за молоком.

— Пап?

— Что?

— Я хочу, чтобы мамочка была счастлива.

— Я тоже, миленькая.

Он размешал смесь для Мэтта и поставил перед ним тарелку. После этого он опустил кастрюльку Элайзы на стол, насыпал в нее кукурузные хлопья и вопросительно взглянул на дочь.

— Хватит?

— Угу.

Сандерс налил в кастрюльку молока.

— Не-е-ет, па-ап-ап! — заныла дочь. — Я сама хотела налить молоко!

— Извини, Лиз…

— Достань оттуда молоко… вынь молоко… — Она начала визжать почти в истерике.

— Ну прости, Лиз, но это…

— Я хотела наливать молоко!!! — Элайза сползла со стула на пол и лежала там, отчаянно молотя пятками по полу. — Убери его, убери молоко!

Элайза вытворяла подобные штуки по нескольку раз на день. Сандерсу говорили, что это возрастное явление. В таких ситуациях родителям рекомендовалось проявлять твердость.

— Мне очень жаль, — сказал Сандерс, — но тебе придется это съесть, Лиз.

Он присел к столу рядом с Мэттом, чтобы покормить мальчика. Мэтт залез пальцами в кашу и провел ими по глазам, отчего тоже начал плакать.

Сандерс схватил посудное полотенце, чтобы вытереть Мэтту мордашку. Мельком он заметил, что часы показывают уже без пяти восемь, и подумал, что было бы неплохо позвонить в офис и предупредить о своем опоздании. Но для начала следовало успокоить Элайзу, поскольку она продолжала валяться на полу, стучать ногами и вопить о молоке.

— Ладно, Лиз, успокойся. Не кричи. — Он взял чистую миску, насыпал еще одну порцию хлопьев и передал пакет молока дочери, чтобы она налила сама. — Давай.

Элайза скрестила руки и надула губки.

— Не хочу.

— Элайза, немедленно налей молоко!

Дочь проворно вскарабкалась на стул.

— Ладно, папочка!

Сандерс сел, вытер Мэтту личико и начал его кормить. Малыш тут же перестал плакать и принялся жадно глотать свою кашку. Бедный мальчик просто был голоден. Элайза встала ногами на стул, подняла пакет повыше и залила молоком всю столешницу.

— Ой-ой!..

— Пустяки. — Сандерс принялся вытирать стол, продолжая при этом кормить Мэтта.

Элайза поставила перед собой коробку с детским питанием и, глядя на этикетку с изображением пса Гуфи, начала есть. Мэтт, сидя напротив, тоже ел спокойно. На некоторое время в кухне установилась тишина.

Сандерс через плечо посмотрел на часы: почти восемь. Надо звонить в контору.

Вошла Сюзен, в джинсах и бежевом свитере. Ее лицо было умиротворенным.

— Жаль, я, видимо, пропустила самое интересное, — сказала она. — Спасибо за то, что задержался. — И она поцеловала мужа в щеку.

— Ты счастлива, ма? — поинтересовалась Элайза.

— Да, сладенькая. — Сюзен улыбнулась дочери и повернулась к Тому. — Я принимаю дежурство, ты ведь не хочешь опоздать, да? Нынче у тебя ведь важный день, так? Когда будет приказ о твоем повышении?

— Надеюсь, что сегодня.

— Как только узнаешь, позвони мне.

— Обязательно. — Сандерс вскочил, придерживая по — Обязательно. — Сандерс вскочил, придерживая полотенце у талии, и побежал наверх одеваться. Перед отходом парома в 8.20 улицы всегда забиты транспортом. Чтобы успеть, нужно пошевеливаться.

* * *

Том оставил машину на обычном месте, позади заправочной станции «Шелл», принадлежавшей Рики, и торопливо пошел по тротуару к парому. Он взбежал на борт за несколько секунд до того, как убрали трап. Ощущая под ногами мерный стук двигателей, он прошел на основную палубу.

— Привет, Том!

Сандерс посмотрел через плечо: к нему подходил Дэйв Бенедикт. Бенедикт работал юристом в фирме, которая обслуживала кучу компаний, специализирующихся на точных технологиях.

— Что, тоже опоздал на семь пятьдесят, да? — спросил Бенедикт.

— Ага. Сумасшедшее утро.

— Кому ты это говоришь! Я собирался быть в конторе еще час назад. Но сейчас начало каникул, и, пока дети не разъехались по лагерям, Дженни не знает, что с ними делать.

— Угу…

— У меня дома полный бедлам, — пожаловался Бенедикт, качая головой.

Они помолчали. Сандерс чувствовал, что у них с Бенедиктом было примерно одинаковое утро, но в дальнейшее обсуждение домашних проблем не вступал. Его всегда интересовало, почему женщины говорят между собой о самых интимных деталях семейной жизни, в то время как мужчины предпочитают об этом помалкивать.

— А, все равно уже, — наконец сказал Бенедикт. — Как Сюзен?