Полный откровенного ехидства взгляд Джоселин устремился к двери, через которую пару минут назад незаметно выскользнула Лили Кранли.

— Он вон там, за углом, — невозмутимо сообщила она. — Полагаю, вы не заметили его, поскольку ваши мысли были заняты одной печально известной вдовушкой. — Джоселин смерила его презрительным взглядом. — Похоже, некоторые люди с годами не меняются — вероятно, вы принадлежите к их числу. Доброго вечера, Девон, и до свидания.

— А вы, значит, изменились, да? — бросил уязвленный ее холодностью Девон.

— Представьте себе, — с неожиданной искренностью ответила она. — Сказать по правде, мне приятно думать, что я уже не столь наивна и лучше разбираюсь в людях, чем пару лет назад. Во всяком случае, теперь мне и в голову не придет приглашать к обеду, кого ни попадя. И я не так охотно прощаю тех, кто имел глупость пренебрегать мной, как в прежние времена. Вы ведь именно это имели в виду? — небрежно бросила она.

— Полагаю, я этот упрек заслужил, — удрученно пробормотал Девон, изобразив на лице непритворное раскаяние.

С губ Джоселин сорвался негромкий смешок.

— Это не единственное, чего вы заслуживаете, — несколько двусмысленно бросила она.

— Как вы жестоки!

— Неужели? А, по-моему, я чересчур добра к вам. Сказать по правде, я до сих пор не понимаю, как можно причинить женщине такую боль, как вы в свое время причинили мне.

Девон покачал головой. Конечно, у него и в мыслях никогда не было обидеть ее — однако именно это он и сделал, и спорить с этим было бы глупо. Но… Бог свидетель, прими он в свое время приглашение ее отца приехать к ним на обед, было бы только хуже. Чем черт не шутит, он ведь мот увлечься Джоселин… даже начать ухаживать за ней! При одной мысли об этом Девона передернуло. Если он и был в чем-то уверен, так это в том, что никогда не станет человеком, хоть сколько-нибудь достойным любви порядочной юной леди вроде Джоселин.

Разумеется, он никогда не обмолвится об этом. Зачем? А в ее речах появился забавный цинизм! Интересно, откуда он? Насколько Девон помнил, отец со старшим братом вечно кудахтали над ней, словно встревоженные наседки над единственным цыпленком.

— Сколько же лет минуло с тех пор, как я имел несчастье обидеть вас? — понизив голос, спросил он. — Неужели мне нет прощения? Может, уже пора?

Последняя фраза сорвалась с его языка еще до того, как он успел об этом пожалеть. Сказать по правде, у Девона никогда не было глупой привычки извиняться за свое поведение. Какого дьявола, разозлился он. С чего ему вдруг вздумалось делать это сейчас?

Джоселин Лидбери.

Слишком соблазнительно она выглядит, промелькнуло у него в голове, особенно для деревенской простушки. Четыре года, которые они не виделись, явно не прошли для нее даром. Более того, они изменили ее к лучшему — впрочем, может, ему просто так казалось, потому что за это время он тоже успел повзрослеть.

В Джоселин не было и намека на зрелую чувственность, которой в избытке обладала его вдовушка. Однако при этом в ней появилось нечто неуловимое, таинственное и при этом невероятно интригующее, что заставило его внезапно подобраться. Чутье охотника подсказывало ему сейчас, что он много потерял…

Надменная, холодноватая, юная леди. Добродетельная — вне всякого сомнения. Она — сама непорочность, он — воплощение распутства. Она — сама сдержанность и целомудрие, он — живое олицетворение цинизма. Она была похожа на чистокровную племенную кобылку, слишком нервную, готовую шарахнуться в сторону от любого грубого слова. Почему-то Девон всегда считал ее девушкой, о которой мечтает любой созревший для брака здравомыслящий мужчина, поскольку в его глазах она может смело считаться идеальной женой — естественно, в том случае, если он сам стремится к стабильным, прочным и устойчивым отношениям. Сам Девон ни к чему подобному никогда не стремился. И уж конечно, она сама будет куда счастливее, если ее спутником станет не он, а кто-то другой — что бы там ни думал по этому поводу ее отец. Ясно одно — она так и не простила ему той давнишней обиды и, скорее всего никогда не простит. И он бессилен, что-то сделать, разве что извиниться.

Однако следующий вопрос, который задала ему Джоселин, заставил его призадуматься, уж не переоценивает ли он ту роль, которую невольно сыграл в ее жизни?

— А с чего вы вообще взяли, что чем-то обидели меня? — невозмутимо поинтересовалась она. В словах Джоселин сквозило высокомерное удивление, и это почему-то показалось ему досадным.

Темные брови Девона взлетели вверх. Уж не ошибся ли он? Возможно, ему следовало отнестись к ней с большим вниманием, промелькнуло у него в голове. Он незаметно пригляделся к ней — хрупкая, грациозная фигурка с изящными выпуклостями как раз там, где им и положено быть, чтобы у мужчины при виде их тут же потекли слюнки. И это поразившее его с первой минуты сознание собственной привлекательности. Девон готов был побиться об заклад, что ничего этого раньше в ней не было.

— Ну, я же понимаю, что с моей стороны проигнорировать ваше приглашение было крайне некрасиво, — неловко пробормотал он. — Даже неуважительно. Но ведь была война, вы же понимаете, и…

Джоселин покосилась через плечо — видимо, что-то привлекло ее внимание.

— Вы отнеслись неуважительно к моему отцу, — с пренебрежительным смешком бросила она. — Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. И вам нет никакой нужды извиняться за тот случай, разве что…

Девон внезапно почувствовал острый укол любопытства. Впервые ему пришла в голову странная мысль — уж не привык ли он к легким победам?

— Разве что?..

Она невозмутимо оглядела его.

— Что? — переспросила она. — Ах да! Единственное, что вы можете для меня сделать сейчас, — она сделала ударение на последнем слове, — это оставить меня в покое. Послушайте, Девон, мне бы не хотелось, чтобы вы сочли меня грубой, но вы меня задерживаете. Прошу вас, позвольте мне пройти. Сказать по правде, мне бы очень не хотелось, чтобы меня увидели разговаривающей с вами.

— Ах, вот как? — Он не поверил собственным ушам.

— Ну, если помните, вы ведь в свое время все-таки обидели меня. Это вы хотели услышать? Кстати, я уже давно не сержусь. Просто мне бы хотелось… никогда больше не видеть вас, понимаете? Правда, Девон, все в порядке. Нам обоим лучше об этом забыть. Можете считать, что я вас простила.

Девон окинул Джоселин взглядом. По губам его скользнула неуверенная улыбка. Конечно, он понимал, что единственное, что может сделать для нее, — это оставить ее в покое. И видит Бог, он бы с радостью это сделал. Однако не в привычках Боскасла было позволить, чтобы оскорбление, нанесенное леди, так и осталось безнаказанным. Все-таки он, негодяй, обидел ее. Девон сильно сомневался, что за эти годы он исправился, скорее наоборот, но сейчас, по крайней мере, он стал куда осмотрительнее — во всяком случае, ему так казалось. Нет, конечно, он, как и раньше продолжает предаваться греховным удовольствиям. Однако теперь у него хватает ума не делать этого, открыто. Именно поэтому он и приехал на этот прием к Олтону…