— Можно подумать, товарищ адмирал? — спросил Тарасова Сергей, нервно сжимая руками горячий подстаканник.

— Думай, конечно. Пока кофе допиваешь, — улыбнулся в усы адмирал.

Сергей думал недолго. Собственно, это было то, ради чего он и шел во флот. Карьеру капитан «семидесятки» мог сделать стремительную, хотя и сложить голову при этом было легче легкого. Однако в силу молодости и оптимизма о плохом Сергею думать не хотелось. Другое дело, что обычно, перед тем как получить свой собственный корабль, молодые офицеры служили в старых, сработавшихся экипажах и с ними выполняли несколько боевых патрулей или рейдов. А уже потом, получив должный опыт, принимали корабль в самостоятельное командование. Получать сразу корабль под командование было немного боязно. Сергей, конечно, имел опыт командования учебной «семидесяткой» на последнем курсе училища, но крайне ограниченный, всего несколько дней. Война, что поделать. Впоследствии он собирался добрать опыт во время службы замом у одного из боевых командиров, перед тем как получать свой звездолет. Но, видимо, времена изменились. Может, оно и к лучшему…

— Я согласен, товарищ адмирал, — просто сказал Сергей.

— Отлично. Иного ответа я от офицера земного флота и не ожидал. Вот приказ о повышении тебя в звании и необходимые документы. Иди, получай корабль и знакомься с экипажем. На все про все даю тебе неделю. Через неделю ты должен быть готов к вылету. Удачи, старший лейтенант!

Сергей, немного волнуясь, быстро шел по пешеходной зоне длинного технического коридора, соединяющего глубоко под лунной поверхностью боксы со звездолетами. Движение в коридоре было достаточно оживленным: навстречу ему прошли техники в потрепанных флотских мундирах второго срока носки, вдвоем волоча какой-то агрегат, потом компания офицеров с озабоченными лицами, затем, обгоняя парня, рядом проехала роботележка с какими-то контейнерами. Вот показалась дверь в бокс с яркой цифрой 25, вот дверь номер 26… ага, наверное, уже скоро. Сергею настолько хотелось увидеть свой корабль, что он после приема у Тарасова даже не заскочил в офицерское общежитие, а сразу направился к космодрому эскадры. Там, согласно документам, в боксе с номером 31 парня ждала его «семидесятка» — звездолет серии МПД-70, пожалуй, самый массовый военный звездолет во флоте Земной Конфедерации. Вот еще один ангар, затем еще один. Кажется, все, он на месте.

Сергей прислонил свою личную карточку к небольшой двери для личного состава, сбоку от больших технических ворот в главный шлюз, служащих для транспортировки в ангар габаритных грузов, и прошел в тамбур. Посмотрел мельком на зеленую лампочку на панели, указывающую на то, что давление, кислород и температура в ангаре в данный момент соответствуют норме и, открыв личной карточкой вторую бронированную дверь шлюза, зашел внутрь.

Новенькая, еще сверкающая в бликах от настенных ламп свежей заводской краской «семидесятка» находилась внутри.

Высотой шестьдесят два метра и шириной в верхней части в семь метров, а в нижней, там, где находились реактор, ходовая часть и генератор гиперпространственного перехода, двенадцать с половиной метров, «семидесятка» лежала на боку, упершись нижней частью дюз и верхней частью корпуса в стальные захваты гидравлического подъемника. Когда настанет время старта, он поднимет ее вертикально, дюзами вниз, а верхние бронированные плиты ангара разойдутся в стороны, освобождая кораблю путь в космос. Силуэт «семидесятки» напоминал патрон со странной, очень толстой гильзой, ощетинившейся зачем-то внизу длинными тонкими иглами. Сергей, естественно, еще с первого курса флотского училища знал, что это никакие не иглы, а кристаллические антенны гиперпространственного взаимодействия. Именно с них в космос потечет энергия, свертывающая привычное измерение вокруг корабля и выводящая звездолет в так называемое гиперпространство — странное место, где искажаются все физические законы.

В верхней части звездолета были видны сглаженные утолщения, заканчивающиеся наглухо закрытыми люками — ракетные шахты, в которых находилось главное оружие корабля — ракеты, оснащенные ядерными боеголовками или одноразовыми рентгеновскими лазерами класса космос-космос. В самом конце носовой части корабля также выделялась небольшая выступающая внешняя часть бортового лазера.

Сергей подошел поближе, поднявшись по приставной лестнице-времянке вверх, к входному шлюзу. Приложил личную карточку, подождал, когда после утвердительного писка откроется люк крохотного входного шлюза, и вошел внутрь своего корабля.

Там его уже ждали. Немолодой, с виду немного за сорок, старший мичман с характерными для коренного лунного жителя признаками: бледным лицом и высоким костлявым телосложением, с любопытством смотрел на Сергея, аккуратно протискивающегося в тесноту командирского отсека.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — по-уставному сказал он, откозыряв Сергею. Вялое движение кисти к виску и то, как, совершенно по-штатски, висел на его тощем теле форменный флотский комбинезон, выдавало в нем недавно мобилизованного гражданского. — Вы, наверное, и есть наш капитан?

— Да, — кивнул ему Сергей, решив, что уставные представления в данном случае не очень уместны. — Кольчужин Сергей Сергеевич, старший лейтенант. Назначен командиром МПД-70 тактический номер M-350. А вы, я полагаю, бортинженер? — Заметив пристальный взгляд, направленный на его простые лейтенантские погоны, Сергей невольно сказал, оправдываясь: — Не успел еще сменить, звание только сегодня получил. — И тут же про себя пожалел об этом. Не хватало еще ему начинать знакомство с подчиненными с оправданий. А как же тогда его авторитет командира?

Сергей почти физически ощущал, как он выглядит в глазах этого борттехника. Юнец, едва переваливший за четвертак, коренной землянин (которых обычно жители Луны, мягко говоря, слегка недолюбливали), среднего роста и телосложения. Обычный парень, каких вокруг пруд пруди. А ведь именно ему придется командовать и вести звездолет в бой, от его приказа будет зависеть жизнь и смерть, как всего экипажа, так и вот этого бортинженера в частности.

— Кудрявый, — вдруг искренне улыбнувшись, так, что его худое лицо совершенно преобразилось, сказал бортинженер. — Старший мичман Павел Павлович Кудрявый, главный бортинженер этого корабля. Поздравляю с новым званием, товарищ старший лейтенант. Я тоже недавно назначен. Ну и побежал сразу знакомиться, так сказать, с техникой. Я же на верфях больше десяти лет отработал, «семидесятки» знаю до последнего винтика и микросхемки. Интересно мне, что нам за машину подогнали. Времени в обрез, а если что не так, надо успеть детали выбить из снабженцев, да еще наладить перед стартом. Время не терпит, вот с самого утра тут по отсекам и лазаю…

Сергей протянул Кудрявому руку, и тот незамедлительно ее крепко пожал.

— Давайте вместе нашу «семидесятку» посмотрим, — сказал парень. — Мне это тоже весьма интересно, как вы понимаете…

Только ближе к вечеру Палыч (как для удобства в общении предложил называть себя сам бортинженер) и Сергей, окончательно проголодавшись, покинули «семидесятку», направившись в столовую при космодроме. Предъявив свои карточки-удостоверения, они взяли стандартные бесплатные блюда (два раза в сутки на лунной базе военнослужащим был положен бесплатный обед и ужин, правда, состоящий из одного набора блюд без возможности выбора, иначе — добро пожаловать в платный зал, где и выбор был гораздо богаче, и пиво с девушками-официантками присутствовали) и сели за отдельный столик. Сегодня в стандартный набор входила тарелка борща, большая котлета с рисом и компот. С аппетитом уплетая немаленькие порции, они стали обсуждать план работ по подготовке корабля к первому вылету.