litbaza книги онлайнЭротикаИдеальная жена - Александръ Дунаенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6
Перейти на страницу:

Я Олю отпускал, но знал, что она придёт. И она, правда, пришла. Расписано всё было так по звёздам.

Вместо джинсов – мини-юбка. Яркая косметика на лице. А ноги у неё какие длинные!..

Мы долго никуда не торопились. Попили моего ароматного кофею, поразговаривали о мелочах. Опять долго, как будто впереди у нас вообще вечность.

Потом через столик я протянул к Оле руку. Она мне подала свою. Так несколько минут просто – рука в руке. У меня бешено колотилось сердце…

На ней было красивое бельё. Я это заметил уже, когда девушка моя одевалась.

Да, мы стали встречаться.

Но и у красивых сказок бывает конец. Он просто должен быть.

Олины курсы закончились. И ей нужно было возвращаться домой. Там дочка, муж. Она зашла ко мне вечером, перед отъездом. Когда уезжает любимая женщина, когда она уезжает от тебя, быть может, уже навсегда, хочется в эту последнюю встречу вылюбить её всю до дна, до предела. Чтобы уже не осталось её ни для кого.

Я не стал предлагать кофе.

Я повлёк её к раздолбанному нашему дивану: нужно проститься, для влюблённых нет иного, нет лучшего способа, чтобы прощаться. – Не надо!.. – Оля слабо засопротивлялась. – Почему не надо? Надо! – Возразил я, расстёгивая знакомые пуговички, распечатывая плотно сидящие на бёдрах Оли джинсы. Девушка пыталась руками мне препятствовать. – Не надо… Я приеду домой… Нельзя, чтобы он почувствовал…

Тоже мне, причина. Туда ехать двое суток на поезде. Забудется всё. Сегодня же в последний раз. Может быть, навсегда в последний!..

Джинсов на Оле уже не было. Остались трусики, лифчик.

Нет, ну, чего уж тут сопротивляться. Совсем уже не чужие! Вот так… Видишь – и ничего страшного!..

Целую, пытаюсь заглянуть в глаза, но Оля их прячет.

Она не хочет встречаться со мной глазами.

И вообще – не хочет…

Останавливаюсь. Целую голые плечи, закрытые веки. Нехотя и медленно выскользнул. Ещё поцеловал. – Ну, что ты, милая, ладно… Ну, прости…

Какое-то время лежим молча.

– Оленька, а, давай, я тебя пофотографирую?

– ???

Я соскакиваю с дивана и бегу к шкафу, где лежит моё недавнее приобретение – фотоаппарат «Зенит-19». Чудо советской техники. Можно снимать при любой освещённости. Десять тысяч срабатываний до первого отказа.

Всё-таки в глазах Оли некоторое недоумение. Я нажимаю на спусковую кнопку – прекрасный, с недоумением, будет портрет.

Я три кассеты нафотографировал тогда с моей Оленькой.

Она, когда уверилась в том, что я не буду её дальше насиловать, вдруг повеселела. Игра в фотомодель ей понравилась. Потом – она же знала, что красивая. Все красивые женщины это о себе знают. А фотокарточек себя, красивой, никогда не видела. Тем более, в запретном, антисоветском стиле «ню».

Оля подпрыгивала на диване, окончательно его добивая. Взлетали и замирали веером в блеске фотовспышки её длинные волосы. Оля в моих рубашках. Оля в своих чулках. Оля улыбается. Оля грустит. Оля. Оля. Оля…

Я никогда не был таким уж крутым фотомастером. И голую женщину фотографировал впервые. Но вспоминаю те фотографии и думаю, что и сейчас, когда Интернет и когда всё дозволено, наша с Олей фотосессия как-то выделилась бы из общей массы.

Там, в тех фотоснимках, была жизнь. И было чувство.

Мало выставить свет. Мало сделать нужный макияж, подобрать фон. Нужно ещё, чтобы у фотографа с моделью был контакт. Чтобы модель глазами, телом разговаривала с фотографом.

Весь вечер моя молодая, моя стройная и прекрасная девушка Оля весело разговаривала со мной…

Помню, в Питере когда-то попал на выставку фотографий, где впервые открыто были представлены снимки обнажённой женской натуры. Кажется, это было где-то в Гостином дворе. Думал – будет красиво. Хотел посмотреть на искусство. А оказалось – просто фото голых баб. Баба в лодке, баба в кустах. Баба на камне. Кто-то из фотографов успел первым проскочить, когда разрезали красную ленточку, обозначавшую запрет, и выставил свои поделки на главной улице Ленинграда-Петербурга. И народ шёл. Потому что было это по тем временам чудо невиданное…

Оля одевалась.

Поезд уходил рано утром, она попросила меня помочь донести до вагона вещи. Как и все «гости столицы», она накупила всякого дефицита, чтобы свою семью угостить, приодеть.

А утро было тихим, с чистым прохладным воздухом. Солнце только-только начало просачиваться через заросли тополей в нашем квартале бетонных пятиэтажек. Мы с Олей загрузили в багажник такси узлы и чемоданы. Потом ехали, молчали. – Как спала? – Ничего, нормально. – Ничего не забыла? – Кажется, нет.

Белорусский вокзал. Таксист постарался подъехать, как можно ближе. Хороший мужик. Вежливый. Денег взял по-божески.

Мы выгрузили вещи из багажника прямо на асфальт. Машина отъехала. Мы взяли вещи, для одной сумки почему-то не хватало руки. Можно как-то изловчиться, захватить. Тяжёлая. – А что у тебя там? – Где? Не знаю. Это не моя сумка. – А чья?…

Развязываю тесёмки – там гаечные ключи, автомобильные свечи, маленький домкрат. Это мы сумку таксиста, вместе со своими вещами, вытащили!.. Что тут делать? Оставили на месте, пошли к поезду…

Оля показала проводнику билет, я занёс вещи в вагон.

Мы постояли на перроне.

Слов никаких не было. Мыслями Оля была уже не со мной и не в Москве.

Когда прощаются, всё-таки, будто положено поцеловаться.

Мы обменялись вегетарианским поцелуем.

Мы не договаривались когда-нибудь встретиться ещё раз.

Мы и не встретились.

Идеальная жена

Начало осени. Ослепительное солнце среди светящейся ярко-жёлтой листвы кленовой рощи. Этими листьями солнце рассыпалось и по веткам, и по земле. Ослепительно-белая у меня в машине Карина, молодая женщина. Белое платье, тонкое, нежное, белое бельё. Как невеста вся. Муж и двое детей у моей женщины. Нет, у нас ещё ничего не было. Будет. Будет…

Карина – жена начальника ЛЭС на газокомпрессорной станции. И муж у неё козёл. Потому что хам. Потому что жрёт водку. Внешне эти его качества до поры ничем себя не обнаруживают. Одет всегда с иголочки. Туфельки всегда начищены, галстучек. Шофёр тщательно следит за состоянием УАЗика, на котором ездит его начальство, Радмил Борисович Гальцин. Внутри – кошма на потолке и дверцах, чтобы не замёрзнуть зимой, флэшки и диски с записями самого лучшего шансона. Ещё эта козлина, Радмил Борисович, маленький, щупленький. Но с подчинёнными требовательный и взыскательный. Особенно, когда выпьет.

1 2 3 4 5 6
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?