Однако необходимо отметить, что при всей своей жестокости и коварстве Иван IV, насколько нам известно, ни разу не пытался физически устранить своих противников, бежавших за границу. Даже князю Андрею Курбскому он посылал не наемных убийц, а гневные письма. Хотя деятельностью за границей своих перебежчиков и «невозвращенцев» Иван Грозный все-таки интересовался. Так, инструктируя в начале 1571 года направляющихся к польско-литовскому королю Сигизмунду-Августу своих послов, — князя Ивана Камбова и князя Мещерского, — царь дал им тайный наказ — разведать о русских беглецах. И послы действительно разведали о том же Курбском, о Евгении Заболоцком, Теретине, Кошкареве, Валуеве, князе Оболенском, отметили их тяжелое материальное положение и связанное с этим стремление наняться на военную службу к польским магнатам. Покушаться же на жизнь покинувших его удел подданных ему вроде бы и не приходило в голову, хотя кто знает.

Также и Петр I, преследуя оппозицию внутри страны, бежавшего в сентябре 1716 года в Австрию наследника престола царевича Алексея не убил, не похитил, а хитростью уговорил вернуться обратно. Исключениями на этом фоне выглядят отравление в 1453 году бежавшего в Новгород претендента на Московское великое княжение Дмитрия Шемяки или похищение в Италии в 1775 году самозванки княжны Таракановой, именовавшей себя незаконнорожденной дочерью императрицы Елизаветы Петровны, совершенное графом Алексеем Орловым по приказу Екатерины II. Здесь необходимо учесть то обстоятельство, что в первом и втором случае речь шла о претензиях на престол, — хотя Василий II по отношению к Шемяке руководствовался также и чувством мести за свое ослепление. А Екатерина II, как и все наши правители, когда дело касалось ее права царствовать в России, забывала о своем гуманизме и была беспощадной.

Что касается террора как государственной политики, то он вновь мощно заявляет о себе на исторической сцене во времена Великой французской революции, когда на арену политической борьбы выходят новые исторические силы. При этом применение репрессий оправдывалось ими необходимостью защиты завоеваний революции от зловещих заговоров монархистов[4].

Однако даже якобинцы не практиковали преследование оппозиции за рубежом. Впервые на это пошел Наполеон. По его приказу 15 марта 1804 года на территории суверенного Баденского княжества в городке Эттенхайме тремя бригадами жандармов усиленными отрядом в три сотни драгун был захвачен принц, потомок французских Бурбонов из ветви Конде — Луи Антуан Анри де Бурбон-Конде, герцог Энгиенский. Его доставили во Францию, формально осудили военным судом и расстреляли в ночь с 20 на 21 марта в Венсенском замке[5].

В XIX веке террор как государственная политика постепенно отходит на второй план, уступая место экономическим методам принуждения. Нов это же самое время на исторической сцене появляется терроризм — национально-освободительный, религиозно-политический и революционный (политический). При этом национально-освободительный терроризм наблюдался как в Азии (в Индии — антибританский, в Корее — антияпонский, во Вьетнаме — антифранцузский), так и в Европе (в Ирландии — антианглийский, в Армении и Македонии — антитурецкий, в Боснии и Галиции — антиавстрийский и т. д.). Что же касается терроризма революционного, то это явление преимущественно европейское. Первыми терактами чаше всего называют убийство Карлом Людвигом Зандом считавшегося русским агентом писателя Августа Коцебу 23 марта 1819 году в Германии и убийство герцога Шарля-Фердинанда Беррийского 13 февраля 1820 года. Наследник Бурбонов был убит седельщиком Пьером-Луи Лувелем при выходе из театра Гранд-опера в Париже во Франции. Причем в первом случае теракт должен был «освободить» Европу от политического диктата России, во втором — пресечь наследование престола династией Бурбонов — для становления во Франции республики[6].

Дальнейшее развитие политический терроризм получил во время революционного подъема 1830–1840 годов в Европе. Именно тогда начала распространяться идеология анархизма и связанный с ней терроризм. Достаточно будет сказать, что практически все государства Европы в той или иной мере ощутили на себе террористические вылазки анархистов, понятия «анархист» и «террорист» стали синонимами. Тогда же появилось на свет учение К. Маркса, который также не отрицал терроризм. Недаром в своих работах он писал, что «существует лишь одно средство сократить, упростить и концентрировать кровожадную агонию старого общества и кровавые муки нового общества, только одно средство — революционный терроризм». Но если в Европе, правовое сознание населения которой стояло достаточно высоко, терроризм в целом был подвергнут осуждению, то в России, где понятие «право» отсутствовало практически у всех сословий, он нашел благодатную почву[7].

Первым в России публично в 1862 году объявил терроризм нормальным и естественным средством достижения политических и социальных изменений общества бывший студент Московского университета Петр Заичневский, автор прокламации «Молодая Россия». «Мы изучили историю Запада, — писал он, — и это изучение не прошло для нас даром; мы будем последовательнее не только жалких революционеров 48 года, но и великих террористов 92 года, мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка приходится пролить втрое больше крови, чем пролито якобинцами в 90-х годах»[8].

Эпоха практического терроризма началась в России 4 апреля 1866 года, когда Дмитрий Каракозов, неудачно стрелял в Александра II. Дальнейшее развитие революционного движения привело к тому, что в 1879 году организация «Земля и воля», ставившая своей целью освобождение крестьянства и наделение его землей, раскололась на две группы, причем вторая, «Народная воля», встала на путь терроризма, посчитав его единственно возможным инструментом борьбы за политические свободы, против произвола властей. Народовольцы подготовили 7 покушений на Александра II, последнее из которых, 1 марта 1881 года, закончилось убийством царя. «Народная воля» послужила прообразом всех последующих террористических организаций. Так, в декабре 1886 года А. Ульяновым и П. Шевыревым была основана «Террористическая фракция» «Народной воли», ставящая целью установление в России социалистического строя путем дезорганизации правительства посредством террористических актов. Впрочем, эта организация была быстро раскрыта и задуманное покушение на Александра III не произошло. А в октябре 1901 года из народнических групп была создана партия эсеров, при которой образовалась знаменитая Боевая организация во главе с Г. Гершуни для организации терактов с целью истребления крупных царских сановников.