Она не любила Советский Союз. Она любила себя в своей советской молодости. И еще она очень любила Леву. Как полнозвучная мелодия пианино порой покрывает сложные гармонии оркестра, так и эта мысль неумолимо звучала в ее сердце. Эта мысль придавала неописуемо тихую красоту затихшему высохшему дереву, старой лавочке во дворе больницы, вызывая на ее бледных губах улыбку. Сегодня этот сон ей снился ни как кошмар и не как сладкое воспоминание, а просто как важная частица ее жизни. Которая имела место быть.

…

Девушка не спала на соседней койке. Саша обещал зайти в больницу проведать ее. И не зашел. Вероятней всего сейчас в поздний час, с безразличием, пугающим и цепляющем девушку, он развлекался. Она, мучаясь от бессонницы и прокручивая в голове то что она в сердцах наговорила ему по телефону, перевернулась несколько раз с боку на бок.

«Аххх — Аххх — Ахх» — раздалось с соседней кровати Лидии Ивановны. Девочка встала и с тревогой в лице подошла к ее постели.

«Не лезь ко мне, нет, Аркаша, не хочу…» — невнятно пробормотала Лидия Ивановна во сне. Девушка ухмыльнулась, застыдившись и вместе с тем удивившись, что бабушке в ее преклонном возрасте снятся эротические сны. Она в свои молодые годы еще не знала…а может быть и не могла знать… что карнавала в жизни не только может не быть. Карнавала нет.

Михаил Шнейдер

Конец июня 2006 г.

Донецк