Самое главное, когда ночью идешь через кордон, это чтоб тебя с вышек не заметили, пока ты к дороге ползешь, прячась в траве. Это Богдан трем «туристам» хорошо втолковал. Ползли те правильно, старательно прижимая животы к мокрой земле, раскисшей от вечернего дождя. Прожектора на вышках медленно и основательно обшаривали своими лучами окрестности кордона, но высветить одетых в камуфляжи четверых человек из-за высокой травы было нереально. Тем более что по тихой команде Богдана «туристы» мгновенно замирали, наверняка уже мысленно жалея о том, что ввязались в столь опасную авантюру. Они все жалеют. Но коль влез в это дело, то отступать поздно.

Они ползли уже больше часа. Руки «туристов», цепляющиеся за мокрую землю, уже одеревенели от холода, мышцы с непривычки болели и требовали отдыха. Но они продолжали ползти, так как понимали: здесь, на этом поле, ни деньги не властны, ни связи, ни положение в обществе. Здесь что есть они, что нет их у человека – пуле всё равно.

Наконец меж стеблями травы Богдан разглядел две вышки, натянутые меж ними ряды колючей проволоки и отлично простреливаемую дорогу, отделяющую поле от кордона. С ночным зрением у Богдана всё было замечательно, лучше, чем у подавляющего большинства населения планеты. Стало таким после… Впрочем, думать о прошлом лучше потом, после дела. Главное, что нормально вышли – вернее, выползли к конечной точке, так, как хотелось. Теперь осталось дождаться, когда проедет БТР внешнего охранения, и можно действовать.

Вдали послышалось утробное урчание, нарастающее с каждой секундой. Молодцы «внешники», едут точно по графику, не придется ждать их, рискуя заработать простатит, лежа на холодной земле.

Бронетранспортер прогрохотал в пяти метрах от носа Богдана. Так, теперь надо, чтоб лучи прожекторов разошлись в разные стороны… Тридцать секунд, минута, полторы…

– Долго еще? – послышалось сзади недовольное шипение. Это, небось, тот блондин возбухнуть решил, самый богатый и потому самый наглый в группе.

Богдан не удостоил его ответом. Две минуты…

Пора!

Максимальный разброс лучей продлится недолго, потом они начнут сходиться, словно ножницы. И не дай Зона попасть под один из них. Потому что рядом с оператором прожектора на вышке всегда находится пулеметчик, у которого задача только одна – стрелять по любой подозрительной кочке, тени, странному шевелению травы, а уж по сталкерам, подобравшимся слишком близко к охраняемой территории, и подавно.

Этот кордон не единственный. В полукилометре позади осталось хилое неохраняемое ограждение, так называемое «Второе кольцо», на котором развешены предупредительные таблички: «Стой! Запретная зона. Ведется огонь на поражение!» Ради тех табличек его и установили, натянув меж столбами несколько рядов колючей проволоки, под которыми запросто пролезть можно, просто приподняв их ножом. А вот с кордоном всё гораздо сложнее. Если, конечно, не знать некоторых секретов. Например, того, что под колючкой как раз между вышками проходит дренажная труба.

Сразу за кордоном начиналась болотистая местность. Когда его городить начали, кое-где такие трубы заложили, чтоб в проблемных местах гнилую воду от вышек отвести. Ну, и замаскировали их как следует. И охрану предупредили, мол, следите за ними, кабы чего не вышло. Тогдашнюю охрану. С той поры много воды утекло – и в прямом, и в переносном смысле. Не один батальон государственной службы охраны кордона сменился за эти годы, и про отлично спрятанные трубы все давно забыли.

Кроме тех, кто помогал строить этот кордон. Таких, как Богдан. Правда, большинство тех строителей уже либо умерли от радиации, которая тут послабее, конечно, чем в Зоне, но тем не менее, либо спились, пытаясь залить самогоном всякие-разные воспоминания. Поэтому не исключено, что теперь месторасположение всех тех труб только он один и знал…

– Сюда, быстрее, – прошипел Богдан в темноту, одновременно разрывая сырую землю в месте, отмеченном неприметной палочкой. Почти сразу рука наткнулась на стальное кольцо, за которое Богдан и потянул изо всех сил.

Раскисшая почва недовольно чавкнула, освобождая из своих объятий отлично замаскированный люк. Куда Богдан и загнал всех троих «туристов», после чего залез сам, аккуратно прикрыв за собой стальную блямбу люка.

Ползти пришлось долго, причем по мерзкой, вонючей жиже, скопившейся на дне трубы. Тем, кто полз впереди, пришлось хуже, чем Богдану, для которого «туристы» вытерли почти всю грязь своими телами.

– Я не могу больше, – заныл кто-то впереди, похоже, тот самый блондин. – У меня клаустрофобия. Я домой хочу.

– Заткнись, сволочь! – зашипел Богдан. В замкнутом пространстве трубы его змеиное шипение прозвучало особенно зловеще. – Хочешь, чтоб нас всех перестреляли?

Богдан не случайно замыкающим полз. Чисто чтоб вот такие хлюпики не запаниковали, заднюю не включили и не ломанулись обратно, под пулеметы.

Видимо, перспектива быть застреленным блондина впечатлила, и он продолжал ползти, лишь пару раз всхлипнув. То ли жижа в нос попала, то ли слезами залился. С «туристами» часто случается и то и другое. Ну а что? Возжелали богатеи-экстремалы почувствовать себя настоящими сталкерами – нате, чувствуйте. Причем это еще цветочки. Чем дальше в Зону, тем сильнее ощущения.

Но всё рано или поздно заканчивается. Труба – тоже.

– Здесь тупик, куда дальше?

Это, видимо, бородач сказал, который первым полз. Наиболее серьезный мужик из всей компании, плечистый и хмурый, слова лишнего не скажет. Похоже, побывал где-то, видел чего-то. Просто так богатыми и молчаливыми не становятся. Возможно, и получился бы из него сталкер, кабы жизнь не задалась, да судьба сложилась соответствующе. Но состоятельные люди сталкерами не становятся. Незачем им это. Разве что вот так, на нелегальную экскурсию сходить, нервы пощекотать.

– Дальше люк у себя над головой толкай, только осторожно, – негромко сказал Богдан. – Осмотрись, и если всё тихо – вылезай.

Бородач подчинился, правда, крышку люка толкнул сильнее, чем надо было. Так, что она, резко открывшись, смачно шлепнулась на сырую землю.

– Тихо, мля! – выдохнул Богдан – и сцепил зубы, давя надсадный кашель, рвущийся из груди. Вот ведь не вовремя! Вроде и таблетками закинулся перед выходом, двойную дозу в себя загрузил. Но в последнее время лекарства помогали всё хуже. То ли подделки Бармену привозить стали с Большой земли, то ли лёгкие стали гореть быстрее, чем прогнозировал фельдшер в военном городке. Да и что тут спрогнозируешь? Лучевая болезнь на редкость капризная тварь. Захочет – оставит тебя какое-то время помариноваться в собственном соку, а захочет – сожрет в считаные дни. Тут уж как повезет.

«Туристы» замерли, кажется, даже дышать перестали. Прошла минута, вторая… Вроде тихо.

– Выходим… по одному, – просипел Богдан. – И не разбегаемся. Лежим, ждем меня.

– Принято, – виновато прогудел бородач. Понял, что накосячил. Редкий случай. Обычно богатые всегда правы и всегда всё знают. До тех пор, пока их кишки в разные стороны не разлетятся.