в струях летящих,

Косого, льющего дождя,

Прижмет он рожь к земле и спящих,

Разбудит всех, ничуть щадя.

Входя в азарт, все больше, больше,

Уже не чувствуя границ,

Всей своей силы, и все дольше,

Он буйствовал уже вблизи станиц.

Приблизившись к жилы постройкам,

Не понимая, что под ним,

Срывал он крыши с домов стойких,

И люди падали все ниц.

Разбаловавшись не на шутку,

Уж ничего не понимав,

Летел он вдаль, в порывах жутких,

Все на пути своем ломав.

Но вот внезапно, ниоткуда,

Гора вдруг встала на пути,

В огромную скалу, заблуда

Уперся, ведь не обойти.

Преграда на пути вдруг вставши,

Воспринималась не всерьез,

Но зубы все, на ней сломавши,

Вдруг ветер понял, то, курьез.

Не сможет гору он ту с места,

Не сдвинуть, и не разломать,

И кончился, порыв протеста,

Желанье мир весь, оседлать.

«Островок»

В бездонном море, океана мыслей,

В его бескрайней синеве прозрачных вод,

Есть островок, на нем большая пристань

В уютной гавани, где шторм не достает.

Тот островок — почти не виден свыше,

Не разглядеть его в лазурной мгле воды,

Его увидеть можно лишь с высокой крыши,

Где мысли чище, всей прозрачности слезы.

На островке том не бывает непогоды,

Днем солнце светит, ночью, яркая луна,

На островке том не слыхали про невзгоды,

Погодой правит там любовь и доброта.

Там нет степей, пустынь, нет буреломов,

Что средь камней проходу не дают,

Листвы опавшей нет и нет травы соломы,

Птицы не каркают, а только всласть поют.

Там берега, молочных, теплых речек

Струящихся, меж невысоких в высь холмов,

Усыпаны цветами, звон уздечек,

Переливается стихами меж цветов.

Тот островок не Рай есть, то, лишь пристань,

В бескрайнем океане жизни сей,

И в бухте той, поток бескрайних мыслей

Причал найдет, лишь там найдет, скорей.

«Русалка»

В вечернем тумане, в безмолвной тиши,

Лишь первые звезды зажгли огоньки,

На глади озерной спокойной воды,

Прорезался след водяной борозды.

Средь множества лилий, цветущих вокруг,

Тот след появился внезапно и вдруг,

В чарующем танце меж лилий кружа,

Из вод вдруг русалка возникла дрожа.

Вся в призрачном свете взошедшей луны,

Блистая красой неземной красоты,

В нагом одеянье, лишь в каплях воды,

Ничто краше нету той дивной красы.

Изящные губы в овале лица,

В глазах мирозданье, ему нет конца,

И челка, спадая до края ресниц,

Лицу придавала красу без границ.

Изящные руки на тихой воде,

Едва шевелились, в родимой среде,

Лесное то озеро, дом ее был,

Недобрым поверьем, в народе он слыл.

Во всей той округе, и млад знал и стар,

Что дух злой колдуньи, в лесу обитал,

И люди боялись, и в лес тот не шли,

Про озеро, злую молву разнесли.

Мол злая колдунья в русалке живет,

Русалка та беды лишь людям несет,

И озеро то, обходя стороной,

Проклятья шептали, брызжа слюной.

Не знали ведь люди, сей тайны лесной,

Русалка та феей, была неземной,

Не делая зла, и всех очень любя,

Русалка все принца ждала, не скорбя.

Живя во Природе и с ней говоря,

Своим теплым светом добро лишь творя,

Русалка вдаль смотрит из чистой воды,

И взгляд этот полон, бездонной любви.

Во взгляде русалки, ничуть нет тоски,

В нем лишь ожиданье — бескрайней любви,

И хоть ту любовь, всю природе дает,

Русалка все ж верит, ее, принц найдет.

За те много лет ее жизни в воде,

Свет феи не сломлен, не отдан беде,

Ведь все ж не напрасно фея та ждет,

Ее, принц найдет и вскоре, прейдет.

«Взлететь под небеса»

Взлететь под небеса любви на крыльях,

Чтоб вниз упасть и сгинуть в небытье,

От той любви, лишь вспомнят тебя в былях,

Разбито в той любви, сердце твое в тоске.

Невзгоды — кажутся тебе там раем,

Тоска — там слаще меда на устах,

И умирая, видишь все за краем,

За краем жизни, где лишь боль в глазах.

Любить неимоверно, то, бишь сложно,

Всего себя отдать, чтобы потом сгореть,

Взлететь так высоко, чуть ли не к самым звездам,

Чтоб лишь тебя своей любовью обогреть.

Пускай все скажут, это, безрассудно,

Пускай все говорят, что захотят,

Сгореть ради любви, хотя и трудно,

Но Боги это видят, и простят.

«Предательство любви»

Все началось в час утренней зари,

Не стала для меня ты недотрога,

Всю ночь мы провели в большой любви,

И поклялись себе, прожить в любви до гроба.

С тех пор везде мы вместе и не жди,

Что первый я нарушу клятвы слова,

Писал я песни только о любви,

И пел со сцен, в такт любящего взора.

Раздавшийся звонок среди ночи,

Мне славу дал и путь звезды простора,

Пройтись по миру с песнями любви,

Те, что писал я снова, вновь и снова.

Гастролей было много впереди,

Вернувшись, пел в лучах софитов дома,

Увидел, что с другим в обнимку ты,

И вмиг упал, сраженный ложью слова.

И мне друзья кричали: — Не умри!

Ты сам сказал у вас любовь до гроба,

И ангелы светили мне в ночи,

В ночи, где свет исходит, лишь от Бога.