Я неопределенно хмыкаю в ответ и продолжаю листать газету. Однако спорт меня не интересует, а кроме него осталась только реклама и театральные обзоры. Такими темпами я вернусь домой не раньше семи. Значит, придется отменить цыпленка, которого планировала запечь, и ограничиться легким перекусом. По будням готовит Саймон, а я – вечером в пятницу и в выходные. Если бы я попросила, он бы взял на себя всю неделю, но я не могу такого позволить. Не могу допустить, чтобы Саймон готовил для нас – и для меня, и для моих детей – каждый вечер. Наверное, куплю что-нибудь навынос.

Деловой раздел я пропускаю, дальше идет кроссворд, но у меня нет с собой ручки, поэтому принимаюсь изучать объявления, думая найти работу для Кэти. Или для себя, если уж на то пошло, хотя и знаю, что никогда не покину «Хэллоу и Рид». Там хорошо платят, и я понимаю, чем занимаюсь. Если бы не босс, место вообще было бы идеальное. Клиенты по большей части приятные. Как правило, это стартаперы, которые подыскивают офисы, или преуспевающие бизнесмены, готовые расширить свои фирмы. Мы редко занимаемся жилыми помещениями, если не считать квартир над магазинами, что подходят и тем, кто впервые присматривает себе жилье, и попавшим под сокращение. Довольно часто попадаются и те, кто недавно развелся. Если есть настроение, я даже говорю, что знаю, через что они проходят.

Женщины каждый раз спрашивают:

– И все обернулось к лучшему?

– Развод – самая замечательная вещь, которая со мной случалась, – уверенно отвечаю я. Именно это им хочется услышать.

Среди объявлений не оказывается ни одного предложения для начинающей актрисы девятнадцати лет, но я загибаю уголок страницы с вакансией офис-менеджера. Не помешает знать, какие есть перспективы. Секунду я представляю, как войду в кабинет Грэхема Хэллоу, вручу ему заявление об уходе и скажу, что не намерена терпеть, когда со мной обращаются будто с грязью под ногами. Но, взглянув на информацию о зарплате, напечатанную под вакансией офис-менеджера, я вспоминаю, сколько времени билась, пока не начала наконец зарабатывать деньги, на которые реально прожить. Из двух зол нужно выбирать меньшее, так ведь говорят?

Последние полосы «Газетт» – сплошь иски о возмещении ущерба и убытков. Я намеренно сторонюсь предложений ссуд и кредитов – при таких процентных ставках нужно или сойти с ума, или быть в отчаянии, чтобы согласиться, – и перехожу к рекламе «Разговоров для взрослых» внизу страницы.

«Замужняя дама ищет случайные тайные встречи. Чтобы получить фото, присылайте слово “АНГЕЛ” на номер 69998».

Я морщусь, но скорее из-за непомерной стоимости сообщения, чем из-за самой услуги. Кто я такая, чтобы судить других? Уже собираюсь перевернуть страницу, готовая покорно читать о вчерашнем футбольном матче, когда замечаю объявление, размещенное сразу под «Ангелом».

На секунду мне кажется, что просто глаза устали. Старательно моргаю, но ничего не меняется.

Увиденное настолько поглощает меня, что я даже не замечаю, как поезд снова трогается. От внезапного рывка меня швыряет в сторону. Я машинально выставляю ладонь и касаюсь бедра соседа.

– Извините.

– Не волнуйтесь, все в порядке.

Он улыбается, и я заставляю себя ответить ему тем же. Но сердце продолжает бешено колотиться, и взгляд возвращается к объявлению. Как и во всех остальных, там есть предупреждение о том, что звонки платные. Сверху напечатан номер 0809. И адрес сайта www.findtheone.com [1]. Однако я смотрю лишь на фото. Лицо крупным планом, но можно еще разглядеть светлые волосы и краешек бретельки черного топа. Эта женщина старше прочих, но снимок настолько зернистый, что трудно определить ее точный возраст.

Только вот я знаю, сколько ей лет. Уже сорок. А известно мне это потому, что женщина в объявлении – я сама.

Келли Свифт стояла в середине вагона поезда, мчавшегося по Центральной линии, и на поворотах для равновесия переступала с ноги на ногу. На «Бонд-стрит» в вагон ввалились двое ребят лет четырнадцати-пятнадцати. Они состязались в непристойностях, от которых коробило. Было слишком поздно для факультативов, а на улице уже стемнело, и Келли понадеялась, что мальчишки едут домой, а не на вечеринку. В их-то возрасте.

– Гребаная херня! – Подняв взгляд, парнишка заметил Келли, и его развязность уступила место смущению.

Келли напустила на себя тот строгий вид, какой частенько принимала ее мама. Ребята умолкли, отчаянно покраснели и, отвернувшись, принялись разглядывать двери вагона. А Келли с грустью подумала, что, наверное, в свои тридцать выглядит для них очень старой, даже в матери годится. Она попыталась вообразить рядом с собой четырнадцатилетнего подростка. Почти столько было детям некоторых из ее старых школьных приятелей – лента на фейсбуке пестрела фотографиями гордых семейств, да и сами дети пару раз присылали ей заявки на добавление в друзья. Прекрасный способ почувствовать себя старухой.

Келли поймала взгляд стоявшей напротив женщины в красном пальто, которая одобрительно кивнула, оценив произведенный на мальчишек эффект.

Келли ответила ей улыбкой.

– Удачный день?

– Стал лучше, как только закончился, – отозвалась женщина. – Впереди выходные, да?

– Я работаю. До вторника.

«И даже тогда будет всего один день на отдых, а потом еще шесть рабочих подряд», – подумала она и застонала про себя. Женщина выглядела ошеломленной. Келли пожала плечами.

– Кто-то ведь должен, правда?

– Наверное. – Поезд замедлил ход, подъезжая к «Оксфорд-Серкус», и женщина направилась к выходу. – Надеюсь, ваш день пройдет спокойно.

«Вот и сглазили», – подумала Келли и посмотрела на часы. До «Стратфорда» девять остановок: бросить вещи и назад. Дома в восемь. Может, в половину девятого. А обратно опять к семи утра. Она еще раз зевнула, даже не прикрыв ладонью рот. Интересно, дома есть еда?

Келли жила неподалеку от станции «Элефант-энд-Касл» вместе с тремя соседками, чьи полные имена знала лишь благодаря чекам за аренду, которые в конце месяца аккуратно появлялись на доске в холле. Ради лишних денег хозяин квартиры даже гостиную переделал в дополнительную спальню, так что единственной общей зоной оставалась крошечная кухня. Там помещались лишь два стула, но из-за смен и плавающих графиков соседок Келли могла за несколько дней ни с одной из них не повстречаться. В самой большой спальне жила Доун, медсестра. Она была моложе Келли, но гораздо домовитее и порой оставляла рядом с микроволновкой ужин для соседки и записку «Угощайся!» на ярко-розовом стикере.

При мысли о еде у Келли заурчало в животе, она снова взглянула на часы. День выдался куда более напряженным, чем она планировала. На следующей неделе придется взять дополнительную смену, иначе со всеми делами никогда не разобраться.