влиянием новой, установившейся внезапно и революционным путем системы социально-экономических отношений, которую иногда называют «иго». Система определенно возникла, но не сразу и далеко не только в связи с зависимостью от монголов. Прошли десятилетия, сменились поколения после вторжения, и современники вовсе не считали происходившее столь безвариантным, каковым его иногда числят историки.

В эти годы правители Руси были поставлены перед сложным выбором: что противопоставить подавляющей мощи монголов, силе их войск и администрации? Это мог быть компромисс, система договорных отношений, задабривания захватчиков и оттягивания времени. Это могла быть и другая сила: Западная империя, папа Римский или государства, не охваченные вторжением, как, например, Литва, Германия или Швеция. Это могли быть бегство, эмиграция или даже самоубийство, красивая поза и героическая гибель. Некоторые так и поступили. Каждый политический центр Руси решал эту задачу по-своему, комбинируя перечисленные варианты и руководствуясь остротой момента. Одним из результатов было размежевание, формально обозначаемое сейчас как «Восток – Запад». Можно сказать, что к середине XIII в. оно предстало со всей очевидностью. Ретроспективно создается впечатление, что земли Галицко-Волынской Руси после короткого периода консолидации при Данииле Романовиче окончательно сориентировались на путь сближения с западноевропейскими силами и Литвой, правители которой к 1323 г. сменили здесь Рюриковичей – встали на путь утраты титульной национальной и политической идентичности, растворения и смешения в инородной среде, результатом чего было создание новых национальных сообществ, белорусов и украинцев. А северо-восток и Новгород, казалось бы, предпочли замирение и долгосрочное сотрудничество с Ордой – путь рабской социально-политической зависимости, социально-психологической мутации под восточным влиянием, приведшей к формированию нации с «рабской психологией» и «имперским мышлением».

Такая общая картина, исключающая частные варианты и неожиданные рецидивы, нередко предстает наблюдателю в качестве непосредственного результата нашествия хана Бату, его естественного следствия. При этом часто из поля зрения выпадают или берутся в скобки те примечательные и сложные социальные и политические процессы, которые шли в русских землях в течение первого десятилетия после появления монгольских войск на границе Рязанского княжества. А ведь именно в эти годы для большинства жителей и властителей Руси наступил тот «момент истины», когда они оказались на перекрестке магистральных путей своей дальнейшей судьбы, судьбы своих детей и внуков. Их выбор тогда предопределил многое. Именно коллизии указанных лет подводят нас к действительному «результату Батыева нашествия». Позднейшее развитие уже не было столь непредсказуемым.

Но начать стоит с того, какой встретила Русь монголов 800 лет назад. Диковинные степняки изумили, они были другими – чужими – странными, инопланетными. Война была их спутником. Казалось, что они могут против неприступных русских крепостей? Да и что им вообще надо? Откуда они и зачем? И был бой, а потом разгром. Пал Киев, разрушен Владимир, сожжена Москва. Пришел новый мир. Потом скажут «иго», а другие прошепчут «империя». Когда всмотришься в произошедшее, путь покажется развитием, а развитие прогрессом. И за туманом веков проступят очертания современности.

Глава 1

Русские земли в начале XIII в.

В начале XIII в. на Руси выделяют до 13 крупных территориальных образований – земель, фактически представлявших собой независимые государства[2]. Девять из них закрепились за отдельными ветвями княжеского рода Рюриковичей – потомков князя Владимира Святославича, которых принято возводить к легендарному Рюрику. Старейший представитель династической линии держал главный город, а остальная «братия» наделялась волостями во внутренних областях. В четырех землях (Киев, Новгород, Псков, Переяславль Русский), где своей династии не сложилось, на главном столе чередовались князья различных ветвей Рюриковичей, отчего эти владения иногда обозначают как «общерусские» держания. В разряд общерусских могли попасть и земли, где династическая линия пресеклась (Галич); тогда претендовать на стол мог любой властитель – как русского, так и иноземного происхождения. Наследственное право и право старейшинства в этом случае практически никогда не соблюдались, а окончательное решение зависело как от военной мощи претендента, его харизмы, так и от воли жителей земли, то есть прежде всего главного города.

Основным стержнем политической жизни Руси второго-третьего десятилетий XIII в. была борьба за контроль над «общерусскими» столами между четырьмя сильнейшими ветвями рода: черниговскими Ольговичами, волынскими Изяславичами, смоленскими Ростиславичами и суздальскими Юрьевичами. Фактически к середине 1230-х гг. Русь распалась на четыре политических объединения, замыкающихся на четырех территориально-династических центрах. Подобные союзы возникали в истории Руси не раз, и их рыхлый внутренний характер, а также борьба с другими такими же объединениями неизменно приводили к развалу и дезинтеграции. Однако считается, что сложившиеся в начале XIII века группы земель могли стать прообразами трех-четырех отдельных стран, поделивших между собой всю территорию Руси. Монгольское нашествие существенно изменило намечавшиеся перспективы оформления новых государственных образований, статус земель и их политические возможности. Чтобы помочь разобраться в степени и характере этих изменений, далее предлагается краткий обзор политической истории русских земель накануне появления на их границах монголов, абрис «политического багажа», с которым каждая из земель-княжений пришла к отмеченному рубежу.

Полоцк

Полоцкое княжество в XII в. Границы указаны схематически.

В рассматриваемое время процесс обособления русских княжеств уже имел более чем двухвековую историю. Полоцк первым приобрел собственную династию из рода Рюриковичей. В начале XI в. Владимир Святой передал эту землю своему сыну Изяславу, за потомками которого утвердилось наследственное владение. Уже в начале XII в. ливы, курши, земгалы и латгалы были данниками Полоцка. Однако контроль над племенами Латгалии и Подвинья русские князья на рубеже XII–XIII вв. практически мирно уступили Ливонскому ордену и Рижскому архиепископу[3]. Давление Литвы периодически ставило Полоцкое княжество на грань выживания. К XIII в. княжество пришло сильно раздробленным и лишенным политического веса. В 1223 г. в результате короткого похода смоленские войска утвердили свой протекторат над полоцкими землями. Судя по всему, за местной династией сохранились лишь мелкие, зависимые от Смоленска (и Литвы) держания: Минское, Витебское, Друцкое, Изяславское, Городецкое и Логожское княжества[4].

Галич

Галицко-волынская земля в середине XII в. Границы указаны схематически.

В конце XI в. беспокойные внуки Владимира – старшего сына Ярослава Мудрого – Володарь и Василько Ростиславичи закрепили за своими потомками Перемышльское и Теребовльское княжения. Их объединил Владимир Володарьевич (1124–1153), который, кроме того, присоединил некоторые соседние земли. Эти области стали костяком обширного политического образования, столицей которого в начале 40-х гг. XII в. признали Галич. Пика могущества Галицкое княжество достигло при Ярославе Осмомысле (1153–1187), который «отворял Киеву врата» и фактически контролировал старейший русский стол. Красочный некролог этому правителю привел В. Н. Татищев: «Сей князь был честен и славен во всех землях… Со всеми князи жил в любви и совете, паче прилежал о устроении земли, и тако всем