Разговаривала она тихо, было видно, что сломанные рёбра мешают ей вздохнуть посильнее. Чтобы выпить чай, ей пришлось приподняться повыше и слегка повернуться на бок. Наташа попыталась как-то помочь, но только бестолково простояла рядом. Не хватать же женщину и не тянуть её кверху, чтобы усадить.

— Всё-всё, — выдохнула Ирина Павловна и потянулась к чашке. — Пейте чай, Наташенька, а я вот так, легонечко.

Она медленно подтянула к губам чашку, сделала крошечный глоток и снова легла.

— Старость не радость, молодость не жизнь, — проговорила она. — Мы в детстве так шутили.

— Хотите, я вам почитаю? — пришло вдруг в голову Наталье. Видно, полки с книгами навеяли.

Ирина явно удивилась, даже голову приподняла.

— Да, Наташенька, почитайте. Жоржа Амаду. Если вы не против, конечно.

Наталья нашла на стеллаже толстый коричневый том неизвестного ей автора и начала читать. Она была готова к какой-нибудь нудятине, но простая история Доны Флор неожиданно захватила её. Она читала до хрипоты и всё поглядывала на Ирину Павловну. Та лежала тихо и, похоже, уснула.

Наташа закрыла книгу, посидела в тишине, оглядываясь. Сегодняшний день начался так странно и длился тоже необычно. Неожиданная просьба соседа, чай, книга… Соседка спала, а мысли Натальи блуждали от собственных горестей к проблемам этой женщины и её мужа. Старые… Она, как видно, ещё и больная, раз «прописалась» в больницах. А он так трогательно заботится… Вспомнилось, как муж заботливо убрал упавшие на лоб супруге волосы. Как с ребёнком, ей-богу…

Наталье стало грустно. Она-то всю жизнь одна. Когда болеет, лежит в кровати бревном, никому не нужная.

Она встала, послушала дыхание соседки. Огляделась в поисках карандаша и клочка бумаги. Нашла и написала:

— Вернусь через часик. Если что, звоните. Наталья.

И приписала свой телефон.

У себя в квартире с тоской огляделась. Пусто. Мебель, конечно, есть: и кровать, и шкаф, и кресло. Но всё равно пусто.

Она с ненавистью глянула на заткнутый за шкаф матрас. На свою постель Наталья клиентов не пускала, и купила его специально для «работы».

В дверь поскреблись.

— Опять! Уроды!

Открыла, шикнула в лицо оторопевшему пришельцу:

— Я сказала только по записи! Что непонятного? Пошёл!

И шарахнула дверью, закрывая.

Сразу же остыла, подумав, не разбудила ли соседку. Постояла. Окна в комнате всё ещё были не расшторены, но ей и не хотелось. Села в кресло, прикрыла глаза и задремала.

Разбудил стук. Думала, к ней, оказалось, к соседям. Потом какие-то голоса, возня. Голоса переместились в квартиру и глухо слышалась за стеной. Что ещё случилось?

Наталья выглянула в коридор. От соседей как раз выходили люди в белых халатах, с носилками. На них, укрытое простынёй, тело. Наташа оцепенела. Сосед вышел следом, споткнулся на пороге, поправил носком ботинка коврик.

— Я… Как… — голос не слушался. Хотела обратиться к соседу, позвать, но она не знала его имени.

Мужчина не смотрел в её сторону. Закрыл дверь и вышел к лифту, туда, где скрылись носилки с телом его жены.

Наталья вернулась в квартиру, упала в кресло и заплакала.

Минул тяжёлый вечер и тяжёлая ночь. Наступило безрадостное утро. Она всё ждала, когда вернётся сосед, но так и не услышала этого. Ей звонили клиенты, она всем сказала, чтобы забыли её номер, а потом выкинула симку в унитаз.

Ещё сутки она приходила в себя, что-то ела, без всякого интереса смотрела телевизор, даже пыталась читать. Нашла в интернете книгу Жоржа Амаду и подумывала купить её.

Наконец, почувствовав себя бодрее, выбралась на улицу. Ночью лёг первый снег. Она с детства любила состояние радости и праздничности, которое давали ей лёгкий морозец и чистое белое покрывало на земле. Прошлась вдоль дома к угловому магазину. Они постоянно искали работников, и объявление всегда висело у них на стекле. Вошла внутрь и спросила у первой попавшейся продавщицы:

— Извините, у вас тут уборщицы не требуются?