вид, что их это не касается. Каждый раз я обещал себе, что больше никогда не внесу свой вклад в жизнь нашего многоквартирного дома, и каждый раз нарушал свою клятву.

Кнопка лифта заела, и я нажал на неё сильнее, параллельно уткнувшись в телефон. Висело сообщение о том, что абонент снова доступен для звонка, но, когда я набрал Сону, бездушный голос вновь оповестил меня об обратном. Сплошная ложь.

Двери лифта открылись, и я шагнул в кабину, щурясь от яркого света. Мы живём на пятом этаже. Кружочек с нужным номером Сона год назад обклеила забавными наклейками из мультика, название которого я позабыл. Тыкнув на кнопку, я снял рюкзак и расправил плечи. За день беготни в офисе моё тело нуждалось в отдыхе и вкусной еде.

Предаваясь приятным мыслям, я сначала не понял, что лифт продолжал стоять на месте. Цифра «один» горела красным цветом, двери плотно сжались и… на этом всё. Я раздражённо вздохнул и нажал ещё раз на «пятёрку». Ничего не произошло. Выругавшись, я продолжил нажимать на неё, пока до меня не дошло, что это бесполезное занятие. Первая мысль — позвонить Соне, ведь у неё больше шансов вызвать кого-нибудь для моего спасения. Однако телефон показал, что связи нет. Значок интернета мигал до тех пор, пока совсем не выдохся и не подтвердил мои опасения — я в «слепой зоне».

Панель управления продолжала мигать красным, предлагая пассажиру разные опции, в том числе — вызов оператора. Я нажал на неё, ощущая себя самым нелепым человеком на Земле. Застрять в лифте в Хэллоуин — тот ещё джекпот!

Раздались гудки. Они длились, казалось, вечность, пока я, затаив дыхание, ожидал ответа оператора. Треск помех сообщил мне, что я не один.

— Здравствуйте! Простите, я застрял в лифте по адресу Круговая, 7. Третий подъезд. Он просто стоит на месте. Не едет вверх, — не совсем складно объяснил я оператору, но с его стороны раздавалось лишь шипение и какая-то возня.

Я выждал минуту, но эти звуки не прекращались, и тогда я ещё раз повторил своё обращение. Странно, но, когда я говорил, наступала тишина. Будто кто-то останавливался, чтобы прислушаться к моему монологу.

— Вы меня слышите? — не выдержал я, срываясь на крик, когда в очередной раз вместо ответа был вынужден прислушиваться к подозрительному шуршанию.

«Неужели сломался?» — подумал я с досадой. Вечер был испорчен, хотя надежда всё ещё теплилась в моём сердце. Я поднялся на цыпочки и попытался поймать связь, но никакие акробатические финты мне не помогли.

— Отставить панику! — выдохнул я, закрывая глаза.

Мне вспомнилось, совершенно некстати, как в детстве пацаны, которых я считал друзьями, заперли меня в подвале и ушли играть в мяч. Я просидел в темноте до самого вечера, пока отец не вызволил меня из плена. По его словам, мои «друзья» вспомнили о своей шутке только за ужином. Мы шли домой, я думал о маминых пирожках и о том, как хорошо жить! Свежий воздух пробудил во мне не только аппетит, но и жажду жизни.

А потом мой отец достал ремень.

Я открыл глаза и снова нажал кнопку вызова диспетчера. Ни шуршания, ни раздражающей возни! Тишина. Мир исчез, оставив меня в кабине лифта? Произошёл Апокалипсис? Я единственный выживший? Иначе как ещё объяснить это недоразумение?

В какой-то момент я почувствовал, что что-то изменилось. Внутри меня всё похолодело. В лифте не было холодно, но возникшее рядом движение буквально парализовало меня. Я медленно повернул голову и увидел рядом с собой огромное зеркало. Я готов был сто миллионов раз поклясться, что его там не было! Ни-ког-да. Либо же… кто-то слишком заработался, чтобы смотреть на мир вокруг трезвым взглядом.

— Твою мать! — шепнул я себе под нос, разглядывая собственное отражение.

Выглядел я, как промокшая дворняжка соседей с нашего этажа. Она гуляла сама по себе с утра до ночи, а затем смиренно ждала у двери подъезда, пока кто-нибудь не впускал её внутрь. Вчера она была такой же мокрой и такой же несчастной. Мы вместе доехали на лифте и разминулись на лестничной площадке. Наши соседи были людьми необщительными. Они дождались, пока я зайду внутрь, а потом уже впустили своего питомца. Как-то я спросил у Соны, помнит ли она их лица. Сона пожала плечами, поедая остатки ванильного кекса с изюмом. Думаю, она хотела сказать «нет».

Но какая, к чёрту, разница, что она хотела сказать? Всё, что должно было меня беспокоить — лифт, который упорно продолжал делать вид, что меня не существует! Я облокотился о железную стенку кабины и принялся усердно думать, как благополучно вернуться домой. Дельные советы подсознание не подкидывало, поэтому я продолжал смотреть на своё отражение, надеясь, что вот-вот меня осенит. Или вот-вот Сона приведёт помощь. Или вот-вот случится что-нибудь, что вытащит меня из этой клетки.

Спина заболела от неудобной позы, и я выпрямился, чтобы немного размяться. Внутри меня всё сжалось. Отражение в зеркале словно «зависло». Зеркальный я не сдвинулся с места, вопреки здравому смыслу и законам физики! Я сглотнул комок в горле и провёл рукой перед своим же отражением.

Улыбка.

Я отскочил назад, но бежать было некуда. Моё отражение улыбалось, глядя мне в глаза. Оно не повторило моих движений, не сдвинулось ни на миллиметр, но, чёрт возьми, улыбнулось!

Что я должен был почувствовать? Первая мысль — я схожу с ума. Я в панике, и мой мозг пытается таким образом оправдать сложившуюся ситуацию. Но это… безумие! Разве я безумен?

Время будто остановилось. Казалось, я стою вечность, глядя на свою улыбку. Вторая мысль — если моргну, случится что-то плохое. И откуда я такого нахватался? Выпучив глаза, чудом не вывалившимся из глазниц, я смотрел на самого себя. Но длились эти гляделки недолго. Веки задрожали от напряжения, и я сам не заметил, как проиграл.

Зеркало исчезло. Оно, блин, исчезло! Его не было. Не было! Я сел на корточки, отложив рюкзак в сторону, и принялся шептать молитву, заученную под пристальным надзором матери в детстве. Это была коротенькая молитва, но её слова впечатались мне в мозг навечно. Мама была набожна, но никогда не требовала от меня того же. Именно поэтому день, когда она позвала меня к себе и приказала выучить текст, состоящий из множества незнакомых мне слов, запомнился лучше всего. Кто знал, что однажды я их вспомню. Все до единого.

Никогда ещё присутствие Тьмы не ощущалось во мне так явно. Кожа покрылась мурашками, изо рта шёл пар, конечности