бы это могло значить? — недоумевал Урасима. В смутной тревоге поспешил он домой.

Но и дома его встретили незнакомые люди.

«Наверное, за время моего отсутствия родители куда-нибудь переехали», — подумал он.

— Я Урасима Таро и жил в этом доме, — обратился он к людям. — Скажите, куда переехали мои родные?

— Ты Урасима Таро? — удивленно спросили те.

— Да, я самый!

— Ха-ха-ха! Да ты, оказывается, шутник! Здесь действительно жил когда-то рыбак Урасима, только было это лет семьсот тому назад. Как же ты вдруг живым объявился?…

Смутился Урасима, не поверил им:

— Какие там семьсот лет! Всего два-три дня назад я жил здесь с отцом и матерью. Зачем вы смеетесь надо мной? Сказали бы лучше правду!

— Правду говорим мы, — отвечают ему жители деревни. — Есть у нас преданье, что жил здесь когда-то молодой рыбак Урасима.

Отправился он однажды в море рыбу ловить и не вернулся домой. Ждали его, ждали отец с матерью, да так и не дождались — померли. Было это очень давно. Уж не призрак ли ты, который пришел навестить родные места?

Беспомощно оглянулся кругом Урасима. И в самом деле, все показалось ему не таким, как прежде. «Неужели люди правы?» — думал Урасима, но поверить им боялся.

Как во сне, не зная сам зачем, побрел он опять на берег моря. Не было у него теперь ни дома, ни родных. Тяжело и мрачно стало у него на душе.

И тут вдруг вспомнил Урасима о шкатулке, которую держал в руках. «Зачем подарила мне дочь морского Дракона этот дивный ларец? И почему наказывала никогда не открывать его? Может, в нем разгадка всей тайны? Открою его!»

Развязал Урасима шнуры шкатулки, поднял крышку и только было хотел заглянуть внутрь ее, как взвилось оттуда фиолетовое облачко дыма. Коснулось оно лица Урасимы, и в тот же миг цветущий юноша превратился в дряхлого, покрытого морщинами старца. В одно мгновение поседели его волосы, согнулась спина, задрожали ноги, в одно мгновение пронеслась над ним вереница лет, пронеслась его жизнь и замерло дыханье в груди его.

ДЕД ХАНАСАКА

Давно-давно жили на белом свете старик со старухой. Были они люди честные и добрые, да вот беда — детей не имели. А потому держали они собаку по кличке Сиро. Любили они ее, как родное дитя, и Сиро за любовь да ласку служил им верно и преданно.

А по соседству жили тоже старик и старуха. Но эти были люди жадные и злые, Сиро они ненавидели и всегда ругали его или старались чем-нибудь ударить.

Однажды перекапывал добрый старик свое поле, а Сиро бегал за ним по пятам. Побегал он, побегал, понюхал землю, потом вдруг схватил хозяина за полу зубами и потащил в дальний угол поля, где рос старый вяз. Притащил Сиро старика к дереву и давай лапами землю скрести. Скребет, а сам лает, будто хочет сказать: «Рой здесь! Рой здесь!»

«Что за притча?» — подумал старик. Копнул он мотыгой — зазвенело что-то. Стал рыть дальше и выкопал целую кучу золотых. Испугался старик, позвал скорее старуху. Вдвоем кое-как перенесли они клад к себе в дом. Так нежданно-негаданно разбогатели добрые люди…

Узнал про это жадный сосед, и одолела его зависть. Пошел он к старику, стал просить, чтобы тот дал ему собаку на время. Старик, по своей простоте, возьми да и дай. Обвязал сосед шею Сиро веревкой и потащил на свое поле.

— И у меня тут тоже должно быть золото. Ищи! Ищи! — закричал он и так сильно дернул веревку, что бедный Сиро от боли заскреб землю лапами.

— Ага, значит, здесь!

Взялся сосед за мотыгу. Копал он, копал, но, кроме камней да обломков черепицы, ничего не выкопал. Однако не отступил от своей затеи: стал рыть глубже. Но тут вдруг из-под земли повалил густой смрад, и яма наполнилась нечистотами.

— Фу, гадость какая! — вне себя от злости закричал жадный старик. — Вот же тебе за это!

Размахнулся он мотыгой и ударил собаку по голове. Сиро только взвизгнул и вытянулся на земле.

Как ни горевали после старик со старухой, делать было нечего. Перенесли они Сиро в сад, вырыли там яму и похоронили его со слезами. А сверху на этом месте посадили маленькую сосенку.

Стала сосенка расти не по дням, а по часам и скоро превратилась в огромное могучее дерево.

«Сделаю-ка я что-нибудь на память о Сиро!» — подумал старик. Срубил он сосну и выдолбил из нес ступку.

Давай напечем рисовых лепешек, — сказал он старухе. — Наш Сиро так их любил!

И вот принялись они вдвоем толочь рис в ступке. Но что за диво! Сколько они ни толкут, рису в ступке только прибавляется. Стал он сыпаться через край и скоро засыпал всю кухню.

Узнали про это жадные соседи, и пуще прежнего заела их зависть. Пошли они, не стыдясь, опять к старику и старухе, просят одолжить им ступку. А старик со старухой люди добрые: как не одолжить, если соседи просят!

Принес сосед ступку домой, насыпал в нее рису и принялся со своей старухой толочь. Да только вместо риса из ступки вдруг пошел дурной запах и полились нечистоты — всю кухню загадили.

Обозлились жадные соседи, разбили ступку на мелкие кусочки и сожгли ее.

Пришел добрый старик за своей ступкой, а от нее только кучка пепла осталась. Опечалился он, да делать нечего. Собрал пепел в корзинку и печально побрел домой.

— Посмотри, старуха, что осталось от сосны Сиро!

Понес старик пепел в сад, хотел на то место высыпать, где Сиро был похоронен, но тут дунул ветер и развеял горсть пепла по всему саду. Попал на ветви слив и вишен, что мерзли под снегом, и вдруг — что за чудеса! — на глазах у старика покрылись они цветами. Была середина зимы, а в саду у старика настоящая весна наступила. От радости старик даже в ладоши захлопал.

— Ах, как хорошо! Так, пожалуй, если я захочу, все кругом зацветет!

Собрал он остатки пепла в корзину и отправился в город. Идет по улице и кричит:

Я — дед Ханасака! Я — дед

«Зацветай вишневый цвет»!

Куда приду,

Там цветут вишни в саду!

Как раз в это время возвращался с охоты правитель провинции со своею свитой. Услышал он старика, подозвал к себе и говорит:

— Я такого еще не видал. А ну-ка, попробуй! Пусть зацветут вот эти