Подавив неприятные воспоминания, Джек свернул скандальную газетку и положил ее во внутренний карман сюртука. Он сам виноват, что потерял Эвелин. Тем не менее, впервые в беспутной жизни Джека Рэнсфилда появилась цель.

Он хотел отомстить.

Повеса не задумываясь станет лгать, если ему это на руку. Один из таких людей – лорд Н.С, который постоянно лжет своим кредиторам, обещая оплатить по счетам…

«Записки повесы»

Спустя две недели

Когда пожилой седобородый человек шаркающей походкой вышел из ее кабинета, леди Джулия Коруин так и не приняла необходимого решения.

Ей было жарко, тело стало липким от пота, и вся она как-то раскисла. Полуденное солнце освещало старый стол красного дерева с аккуратными стопками бумаг. Если бы решение ее проблемы было таким простым, подумала Джулия. Она провела долгий, утомительный день, беседуя с целой армией претендентов на место преподавателя математики в ее академии.

И ни один из них не подходил для этой работы.

Для начала сентября погода стояла не по сезону теплой. У Джулии было сумасшедшее желание раздеться до сорочки, встать перед открытым окном, чтобы легкий ветерок, колыхавший зеленые занавески, обдувал разгоряченное тело. Не шокирует ли это соседей, у которых и так сложилось о ней не самое лестное мнение? Она только подольет масла в огонь в их стремлении вытеснить школу Джулии из респектабельной части Лондона.

Вздохнув, она сдернула с себя кружевную косынку и стала энергично обмахивать ею лицо. Мелкие кудряшки волос выбились из пучка и прилипли к влажной шее. В другое время она бы убрала докучливые пряди назад в пучок, вьющиеся волосы были настоящим бедствием, но сегодня ее это не волновало. Время было позднее, и в ее книжке не осталось фамилий претендентов на должность преподавателя.

Джулия заставила себя просмотреть записи, сделанные во время сегодняшних собеседований. Осенний курс занятий продлился всего неделю, когда преподавательницу математики мисс Дьюхерст вызвали к больной матери в Ланкашир. Ей требовалась замена, причем очень срочно. Проблема заключалась в том, что лучшие учителя уже нашли места в других школах. И ни один претендент из дюжины откликнувшихся на объявление не отвечал ее высоким требованиям.

Кого она должна была взять на работу?

Ну не старого же мистера Блаттса: он говорит едва слышно, а значит, не сможет контролировать целый класс подвижных детей.

И не юного мистера Найтли, который нервничал и краснел, украдкой бросая взгляды на ее грудь.

Напыщенный мистер Гримшо смотрел на нее сверху вниз, словно считал ниже своего достоинства вступать в объяснения с женщиной. Джулия сразу отвергла его кандидатуру. Много лет назад она поклялась игнорировать тех, кто не может или не хочет находить с ней общий язык. Лучше тратить свою энергию на стоящие дела, чем злиться на узколобых фанатиков.

Взяв в руки перо, Джулия зачеркнула эти три фамилий. Потом еще и еще, пока в раздражении не отбросила ручку.

Либо кандидатам не по душе было, что работу им предоставляет дама с сомнительным прошлым, либо им не нравилось, что учить придется незаконнорожденных отпрысков прислуги.

Черт бы их всех побрал!

И черт бы побрал эту палящую жару. Из-за нее Джулия была расстроена и нерешительна.

Джулия отодвинула стул, сбросила туфли, сняла подвязки и чулки и оставила их под столом. Все еще пребывая в раздражении, она встала и принялась ходить по просторному кабинету, заставленному полками с учебниками и ее коллекцией статуэток. Босые ноги ощущали приятную прохладу половиц. Диван, обитый тканью цвета слоновой кости в полоску, отделанный мрамором камин и высокие окна создавали в кабинете обстановку успокаивающего уединения. Но сегодня взрывы детского смеха, доносившиеся из небольшого сада, не позволяли Джулии забывать о возникшей проблеме.

Господи, если бы она не была полной тупицей в математике, она бы сама преподавала им!

Почувствовав струйку пота, стекающую по шее, она вдруг представила себя лежащей в прохладной ванне. Но поток блаженного желания наткнулся на плотину здравого смысла. У персонала школы и без ее эгоистичных желаний много работы. Надо готовить ужин для сорока восьми голодных детей.

Ей предстоит накачать воды самой и поднять кувшины к себе наверх. Да. Конечный результат от получасовой работы доставит ей колоссальное удовольствие. Она сможет обдумывать проблему поиска преподавателя в комфортных условиях.

Развернувшись, Джулия направилась к выходу. Можно только представить, что сказали бы ее родители, узнав, что Коруин сама выполняет работу прислуги… Мать, которая походы по магазинам считала утомительным занятием; отец, который ворчал всякий раз, когда ему приходилось вставать со стула в библиотеке, чтобы налить себе бренди.

Но они, конечно, ничего не знали о ее повседневной жизни, потому что семь лет назад отделались от Джулии и своего внука. В душе всколыхнулись старые обиды, но она поспешила спрятать их подальше. По крайней мере, ей никогда не приходится жаловаться на праздность и скуку.

Джулия потянулась к ручке двери, но она внезапно открылась, и в кабинет просунулась голова молоденькой служанки Агнесс. Белый чепец сбился набок, голубые глаза искрились, а щеки пылали от волнения. Этот кокетливый вид немедленно насторожил Джулию.

– К вам посетитель, миледи. – Просторечный акцент в речи Агнесс сейчас слышался сильнее, чем прежде. Она оглянулась через плечо и добавила благоговейным шепотом: – Очень подходящая кандидатура.

Еще один претендент на место преподавателя? Джулия тут же подумала про туфли и чулки, оставшиеся под столом. И про любимую ванну.

– Уже шестой час. Вежливо скажи ему, что сегодня я больше не буду проводить собеседований.

Но Агнесс, импульсивная, глупая Агнесс, которая в присутствии лиц противоположного пола вечно забывала все правила приличия, уже спешила назад, чтобы впустить посетителя.

В кабинет вошел высокий, широкоплечий мужчина. Джулия, забыв о благовоспитанности, уставилась на гостя. Несмотря на то, что у нее самой рост был выше среднего, ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него.

У мужчины были темно-каштановые волосы, доходившие сзади до воротника, а одежда знавала лучшие дни. Оливкового цвета сюртук с потертыми обшлагами был немного коротковат в рукавах и узковат в груди. Простой белый шейный платок привлекал внимание к крепкой линии подбородка. Желтовато-коричневые бриджи обтягивали ноги как вторая кожа.

Это был мужчина в расцвете сил, лет тридцати, очень красивый, Джулия не доверяла таким из принципиальных соображений. Несмотря на неподходящий наряд, было в нем некое щегольство. Если бы он не искал здесь временную работу, она могла бы принять его за праздного аристократа. А уж она повидала их в достаточном количестве за то короткое время, когда впервые вышла в свет.