Земля засыпала весь пол в секретарской, черная дорожка уходила и в арку, в коридор, ведущий в главное офисное помещение. А на столе секретаря возвышалась целая куча земли, напоминающая свежий могильный холм. В глазах у Феликса потемнело, словно кто-то выключил дневной свет, и в глубине сознания зазвучал голос Дамиана: «Торжественный день сегодня, правда? И ты навсегда его запомнишь. Запомнишь, что такое смерть, что такое быть человеком. Как тяжело и больно расставаться с собой, со своим миром, со всем, что тебя с ним связывало. Я знаю. Я это тоже проходил. Но после, Феличе, ты ощутишь необыкновенную легкость освобождения. Ты будешь помнить того, кто спас тебя от тленной человеческой судьбы, верно? Пронеси эту благодарность через века, Феличе! Закапывайте!»

И над краем могилы возникли слуги дома Ларио-Росса. Недавно обращенные в низших вампиров, они двигались вяло, их лица были одутловаты, глаза пусты. Лежа в гробу, в полнейшем оцепенении, Феличе только и мог, что слышать да наблюдать за происходящим…

– Это ж что за безобразие такое?– где-то вдалеке прозвучал голос Никанора Потаповича, и Феликс медленно обернулся. Он даже не слышал, как подошли старик-секретарь с внучкой. – Что ли охальники какие столько грязи накидали?

Директор смотрел куда-то сквозь них пугающе пустым взглядом и молчал.

– Понял, уразумел, сей минут всё поправим, – сказал Никанор, оттесняя в сторону начальство. – Печаль проходит, когда ее выскажут, грязь – когда ее смоют. Давай-ка, сердешный, постой на солнышке да на воздушке, а мы быстренько порядки наведем.

– Феликс Эдуардович, – Арина мягко взяла его под руку, – может, в машине посидите пока? Давайте я вас провожу.

Феликс отрицательно качнул головой, на негнущихся ногах спустился с крыльца и отошел к ограде. Там он оперся обеими руками о калитку и стал смотреть на улицу, пристально вглядываясь в разлитое по асфальту солнце, словно именно оно должно было избавить от муторного могильного наваждения.

Он так и стоял, глядя в одну точку, когда к агентству начали подходить остальные сотрудники: приехал Герман, следом показалась красная «Тойота» Алевтины, подошел Сабуркин. Поглядев на застывшего у калитки директора, на Никанора с Ариной, выносящих на крыльцо чем-то набитые мусорные мешки, сотрудники переглянулись, не сговариваясь, перемахнули через низенькую оградку и поспешили к крыльцу.

В двух словах секретарь объяснил ситуацию, и новоприбывшие присоединились к уборке.

Главный офис тоже оказался засыпан землей. Земля была повсюду: на столах, на офисной технике, на полках стеллажей, поэтому уборка заняла гораздо больше времени, чем предполагалось. Тем более что Никанор велел убрать всё «до последней грязинки», чтобы и крошки нигде не осталось.

– Как же мерзавцы сюда попали? – используя пластиковую папку для бумаг как совок, Гера принялся сгребать землю с рабочих столов. – Окна, двери – всё закрыто, нигде ничего не взломано, не разбито.

– Это мы еще посмотрим, – орудуя такой же папкой, Валентин сгребал землю с пола. – Это мы еще поищем. И виновных найдем, и накажем по всей строгости закона.

– Именно! – процедила Алевтина, сметая щеткой грязь с полок стеллажей. – Ты ж смотри, какие тварюки, а! Прокрались тут, нагадили тихонько! Смелости, что ли, не хватает прийти в открытую и в лицо Феликсу сказать, чего им, собственно, надо!

– Может, это игры у них такие, – вздохнул Гера, тщательно стряхивая землю с компьютерной клавиатуры. – Просто прийти и сказать уже не так увлекательно.

– То ли дело в офисе нагадить!

– Конечно. Забавно ведь. Жаль, пылесоса нет, быстрее бы дело пошло.

– А не вызвать ли нам специальную службу уборки? – предложила Алевтина.

– И объяснять, каким образом у нас тут столько земли оказалось? Сами справимся, ничего страшного, – ответил Гера, и тут взгляд его остановился на подоконнике, где стоял его цветок.

Диффенбахию, которую он именовал Джозефом, Герман принес из дома. Растению понравилось в офисе, оно основательно разрослось и возвышалось над остальными горшками. Гера подошел к подоконнику, коснулся плотных темно-зеленых листьев в светлую крапинку, и лицо его застыло. Глаза молодого человека будто стали наливаться изнутри яркой зеленью, становясь прозрачными до самого дна. Диффенбахия моментально вышла на контакт – в пространстве возникла подрагивающая, размытая картинка недавних событий. Показалось, что прямо из стены в помещение вошли серые сгустки, лишь отдаленными очертаниями напоминавшие людей. Фантомы пронеслись через комнату в сторону секретарской и вернулись обратно с человеком – невысокого роста парень в куртке и надвинутой на лоб бейсболке втащил мешки с землей и принялся рассыпать ее повсюду.

Завершив контакт с растением, Гера поморгал ресницами и развернулся к коллективу – в молчании сотрудники ожидали новостей.

– Джозеф видел их? – дрожащим от волнения голоском спросила Арина.

Гера кивнул и передал информацию цветка.

– Неймется выпороткам, ой неймется! – сердито произнес Никанор Потапович. – Ладненько, найдем управу, прибираться дальше надобно!

Окончательно расправились с уборкой только ближе к обеду. Всё это время Феликс провел на улице. Он стоял у ограды с закрытыми глазами, подставив лицо солнечным лучам. Своими чертами и белизной напоминающее лик мраморной статуи, оно казалось спокойным и безмятежным, словно человек просто наслаждался весенним теплом. При этом его фигура была настолько неподвижна, что редкие прохожие, шагавшие мимо особняка агентства, не обращали на него никакого внимания. Словно этого человека не существовало.

Девичьи пальчики тронули рукав черного пиджака, и прозвенел голосок Арины:

– Феликс Эдуардович, мы закончили. Идемте, а?

Он открыл глаза и кивнул. Девушка взяла под руку своего директора, и они направились к крыльцу.

Ничего в секретарской не напоминало о произошедшем, кроме взвинченного настроения сотрудников. Отнеся к мусорному контейнеру последний мешок с землей, они продолжили делиться впечатлениями и планами возмездия. Феликс же отошел к окну и с мрачным видом уставился во двор. Немного погодя, к нему подошел Никанор Потапович, встал рядом и произнес тихонько:

– Герушка с цветочком своим покалякал, да показал зеленый, как те безобразники влезли сюда. Вроде как прям со стены вошли, а опосля вроде как человека через дверь впустили, отсель цветку не видать, чего они там чудили. Амулетов противовампирных ты ж самолично в подоконники повколачивал, не работают они?

– Амулеты эти не универсальные, – ответил Феликс, не сводя тяжелого взгляда с ярко-зеленых крон старых кленов. – Не от всех разновидностей страхуют. А универсальных не существует.

– Уразумел, – вздохнул старик. – Что ж земелюшка-то так тебя тяготит, сердешный? Что ж нам делать с напастью такой?

– Разработчики моего эликсира как-то сказали, что мне, скорее всего, нужен психолог, – нехотя произнес Феликс. – Похоже, у меня сохранились человеческие реакции, которых никак не должно было сохраниться. Это как фантомные боли – руку ампутировали, но она продолжает болеть.